– Серьезно говоря, мы наступать, конечно, не можем, – говорил командарм. – В штабе фронта это прекрасно понимают. Однако держаться нужно любыми средствами, пока готовятся оперативно-стратегические резервы. В этом смысл контрудара на Волоколамск. Где бы ни готовил противник наступление, ему все равно придется оттянуть силы на нас» [19] .

Командир 1075-го сп 316-й сд Капров.

Итак, главные исполнители (Жуков и Рокоссовский) в один голос высказывают отрицательное мнение. И все-таки трудно отделаться от мысли, что в реальности все обстояло, не столь просто, и такие отзывы об этом контрударе возникли на основании факта его неуспеха. Командующий Западным фронтом был сторонником активной обороны и вряд ли был предубежден против подобных действий. Они давали возможность в некоторой степени снять вопрос о планах противника, заставив того обороняться, применяя при этом силы, возможно предназначенные для каких-то других мероприятий. При этом надо помнить, что буквально накануне описываемых событий один такой контрудар уже состоялся. Речь идет о наступлении 16-й армии против Скирмановского плацдарма, которое, опять же, всеми участниками признается и успешным, и полезным (правда, они почему-то не учитывают тот факт, что эти бои сильно ослабили танковые резервы армии).

Тут надо обратить внимание на дату разговора со Сталиным: начало ноября. Следовательно, он предшествовал скорее не контрудару, который проводили во второй половине месяца, а Скирмановской операции. Вполне возможно, что после успеха последней и у К. К. Рокоссовского могло возникнуть искушение повторить удачную попытку на другом направлении, что совпало с пожеланиями Верховного командования. Конечно, у командарма-16 были возражения, связанные со сроками проведения наступления: «Моя просьба хотя бы продлить срок подготовки не была принята во внимание» [20] . И именно это должно было больше всего волновать и его самого, и его подчиненных. Об этом спустя почти четверть века написал и бывший начальник штаба Западного фронта В. Д. Соколовский: «Времени на подготовку контрудара было мало, поэтому перегруппировка и развертывание назначенных для этого войск закончились только к рассвету 16 ноября» [21] . Эта спешка пагубно сказалась на ходе боевых действий, и, в конечном счете, не позволила добиться каких-то существенных результатов.

Поскольку прямое подтверждение версии о том, что именно штаб Западного фронта был основным инициатором контрудара, вряд ли удастся найти, поэтому не будем заходить далеко в наших рассуждениях. Отметим только, что если бы К. К. Рокоссовский был резко против этой операции или захотел бы просто «отбыть номер», то вряд ли приказ о наступлении был выпущен в том виде, в каком он существует. Ведь в эти действия, хоть и поэтапно, должна была включиться почти вся 16-я армия!

Приказ армии № 04/оп [22] вышел в 4.00 15 ноября 1941 г. Целью операции, которая должна была начаться в 9.00 16 ноября, было уничтожение Волоколамской группировки противника в составе 106-й, 35-й пехотной и 2-й танковой дивизии, освобождение Волоколамска и выход на рубеж р. Лама. На левом фланге армии и в центре боевые действия планировались с целью оказания содействия ударной группировке и улучшения позиций.

В приказе действиям каждого соединения отведен отдельный пункт, и специального указания о составе ударной группировки нет, но он довольно просто выявляется. В первый эшелон указанной группировки входили 58-я танковая (командир – генерал-майор танковых войск Александр Андреевич Котляров) и 126-я стрелковая дивизии (командир – полковник Яков Никифорович Вронский), а также курсантский полк Московского командного пехотного училища имени Верховного Совета РСФСР (командир – начальник училища, Герой Советского Союза, полковник Младенцев Семен Иванович). Характерно, что для танковой дивизии была выделена отдельная полоса для наступления. Второй эшелон составляли 44-я кавалерийская и 20-я горнокавалерийская дивизии. После прорыва немецкой линии обороны одна из них (20-я) должна была наступать на Волоколамск совместно с пехотой и танками по восточному берегу Ламы, другая (44-я), перейдя на западный берег реки, двигаться через Спас-Помазкино, Захарьино, Ананьево и овладеть станцией Волоколамск.

С правого фланга действия главных сил прикрывали 17-я и 24-я кавалерийские дивизии. Последняя действовала «плечом к плечу» с ударной группой, а 17-я кавалерийская получила более глубокую задачу. Ей предстояло выйти на рубеж Теребетово, Лотошино, и, удерживая его, прикрыть правый фланг наступавших.

В принципе планировалось окружение немецких войск, находившихся восточнее и северо-восточнее Волоколамска, хотя слова «окружение» и нет в приказе армии (но оно присутствует, например, в приказе 126-й стрелковой дивизии). Ведь, согласно приказу, ударная группа, пробив немецкую оборону и выйдя к Ламе, поворачивала под прямым углом на юг в сторону Волоколамска. По достижению ею рубежа Ивановское, Горки, в наступление должна была перейти 316-я стрелковая дивизия. Действуя двумя полками, ей следовало нанести удар в направлении южной окраины Волоколамска, и совместно с 58-й танковой и 126-й стрелковой дивизиями овладеть городом. На левом фланге 316-й стрелковой дивизии примерно в то же время должны были атаковать кавалерийская группа Доватора и 1-я гвардейская танковая бригада. Им надлежало достичь участка Рюховское, Спас-Рюховское на шоссе, идущем от Волоколамска почти строго на юг. При удаче прорыва и пассивности противника эти действия приводили к окружению основных сил двух немецких дивизий.

Активную задачу получило еще одно соединение. На левом фланге армии должна была наступать 78-я пехотная дивизия и выйти на линию Старое, Барынино. 18-я стрелковая дивизия оставалась на месте, поддерживая огнем наступление 78-й. В резерве командарма оставались: 18-я кавалерийская дивизия, 27-я и 38-я танковые бригады.

Артиллерия в ходе 30-ти минутной артподготовки получила задачу: «Подавить огневые точки и орудия ПТО противника на переднем крае и в ротных опорных пунктах первого эшелона обороны» [23] . Однако никакого централизованного управления артиллерийской группировкой не предусматривалось, как и не было самой группировки. Артиллерия была роздана по дивизиям первого эшелона ударной группировки.

От авиации требовалось в периоды с 9.00 по 9.15 и с 9.35 по 9.50 подавить боевые порядки пехоты противника на переднем крае и прикрыть с воздуха ударную группировку.

Итак, к контрудару привлекалась не только конница, как сказано у Г. К. Жукова. Из второго эшелона 16-й армии выдвинулась 126-я стрелковая дивизия. Она хоть и была потрепана в предыдущих боях, но вместе с тем, в отличие от остальных соединений ударной группировки, имела достаточный боевой опыт.

Нельзя согласиться и с К. К. Рокоссовским, утверждавшим, что прибывшие в состав армии 17, 20, 24 и 44-я кавалерийские дивизии имели по три тысячи человек личного состава, а 58-я танковая дивизия почти не имела техники [24] .

В действительности указанные кавалерийские дивизии были не из числа тех, что формировались уже в ходе войны для проведения рейдов в тыл врага и действительно имели названную Рокоссовским численность. Его дивизии были довоенной «постройки». Например, 44-я кавалерийская дивизия по штату должна была иметь 6454 человек личного состава [25] . Реально ее численность была несколько меньшей, но, тем не менее, только в кавалерийских полках было более чем по тысяче человек.