– Тогда я возьму тебя к себе. Ты будешь работать на меня, пока я не разыщу твоего хозяина.

– Это именно то, что мне надо, – сказал Хайяр, – ибо вот уже много лет я ищу своего Господина.

Итак, Хайяр проработал много лет у этого человека и научился от него ткачеству. Отсюда пошло его второе имя «Насадж» («Ткач»).

Видя беззаветную службу Хайяра, купец, однажды, почувствовал угрызения совести и решил, что не должен его больше эксплуатировать.

– Я не знаю, кто ты, – сказал он ему, – но отныне ты можешь считать себя свободным.

Хайяр Насадж, Великий Мастер Пути, отправился дальше в Мекку, нисколько не жалея о случившемся, так как раскрыл для себя, как продолжать свое развитие, не имея имени и будучи в положении раба.

Он был учителем Шибли, Ибрахима Кхаваса и многих других Великих Суфийских Мастеров. Умер он более тысячелетия назад, в возрасте ста двадцати лет.

Один человек задумал продать грубый ковер. Он вышел на улицу и стал предлагать его прохожим.

Первый же покупатель, которому он показал ковер, сказал:

– Твой ковер грубо сработан и очень протерт. После чего предложил купить его по очень низкой цене.

Когда сделка состоялась, человек, приобретший ковер, повернулся и окликнул какого-то прохожего:

– Взгляни на этот бесподобный ковер. Он мягок, как шелк.

Случайно рядом оказался суфий. Он видел, как одному и тому же ковру были даны два совершенно противоположных описания: одно, когда его покупали, и совсем другое, когда его продавали. И тогда суфий обратился к продавцу ковра:

– О, торговец, умоляю, помести меня в твой волшебный сундук, который превращает грубый ковер в мягкий или, быть может, способен из ничего сотворить драгоценный камень!

Луну спросили:

– Какое твое самое заветное желание?

Она ответила:

– Чтобы солнце исчезло и навсегда скрылось в облаках.

Один из последователей Джунаида принес ему кошелек, в котором было пятьсот золотых монет.

– У тебя еще есть какие-нибудь деньги, кроме этих? – спросил суфий.

– Да, есть, – ответил человек.

– А, ты хотел бы иметь еще больше?

– Хотел бы.

– В таком случае, ты должен оставить эти деньги себе, ибо нуждаешься в них больше, чем я. У меня ничего нет, но я ничего и не желаю. У тебя же есть много, а ты хочешь еще больше.

Один муэдзин в Исфахане залез на минарет и стал призывать к молитве. Мимо проходил сумасшедший, и кто-то спросил его: – Послушай, что делает этот человек на минарете?

– Он трясет пустой ореховой скорлупой, – ответил сумасшедший.

Когда вы произносите девяносто девять Имен Божьих, вы точно также играете с пустой ореховой скорлупой. Как можно через имена постичь Бога?

Поскольку невозможно выразить в словах Божественную Суть, лучше вообще не произносить слов.

Однажды, когда Омар, Товарищ Пророка, просматривал какую-то еврейскую священную книгу, пророк Мохаммед сказал ему:

– Ты слишком небрежен с этой книгой. Если хочешь извлечь из нее хоть какую-нибудь ценность, стань иудеем. Быть совершенным иудеем лучше, чем быть несовершенным мусульманином, баловаться же с этой еврейской книгой – значит проявлять нерешительность, лишая себя преимуществ обоих путей.

Поступая так, ты впадаешь в заблуждение, не являясь ни тем, ни другим, ты ни верующий, ни неверующий. Каково же тогда твое состояние, как его описать?

Однажды Моисей попросил Бога показать ему одного из друзей Божьих, и голос сказал:

– Ступай в такую-то долину. Там ты найдешь того, кто любит Меня, избранного, который идет по Пути.

Моисей пошел, куда ему было велено, и нашел этого человека, одетого в лохмотья, осаждаемого всевозможными насекомыми и ползающими тварями.

Он спросил:

– Могу ли я тебе чем-нибудь помочь?

Человек сказал:

– Посланник Божий, принеси мне воды, ибо меня мучает жажда.

Когда Моисей принес ему воду, то увидел, что человек этот уже мертв и бездыханный лежит на земле.

Тогда Моисей пошел искать ткань для савана и, возвратившись, увидел, что тело отшельника было растерзано пустынным львом.

В безмерном отчаянии Моисей воскликнул:

– Всемогущий и Всезнающий. Ты создал человека из праха. Одних людей Ты возносишь в Рай, других предаешь мучениям; одни счастливы, другие страдают. Этого противоречия никто не в состоянии понять.