Шрифт:
Девушка села напротив мужчины, что пил кофе и решительно уставилась на него, невольно закусив губу. Чертовски захотелось сделать это за нее. Вновь ощутить вкус сладких уст, но не мог… Кем он стал, что даже не чувствует ничего ниже пояса? Гребаный инвалид! Поднял резко взгляд к глазам, чтобы еще больше не думать о грызущих мыслях.
— Слушаю.
Немного помолчав, она все-таки произнесла так же решительно:
— Я хочу, чтобы ты начал полноценно лечиться.
Глава 50
— Черт, это ничего не дает! — внезапно закричал мужчина, хватая за ворот сорочки реабилитолога.
Уже почти три недели он усердно тренировался и пил все гребанные таблетки, что прописал врач. Никогда еще в жизни ему не хотелось делать что-то для других. Именно так, ведь весь этот труд и боль были только ради Софии и их ребенка. Но, черт побери, никакого, даже малейшего сдвига не было. Только жуткая боль в позвоночнике и опять эта бессонница, что выворачивала мозги наизнанку.
Да и сдвига в отношениях с девочкой не было. Она постоянно сидела в своей комнате, иногда выходила, когда он просил поужинать вместе и пряталась вновь. Днем — работа, ночью — тренировки. Когда была свободная минута, София уже крепко спала и ему оставалось только смотреть и невесомо касаться любимого лица. Вот так и жил, последние три недели и это чертовски выводило мужчину из себя.
И сейчас, на дебильный вопрос этого врачишки: «Как вы себя чувствуете?», хотелось свернуть ему шею. Хотя вряд ли это бы чем-то помогло.
— Реабилитация — очень долгий и трудоёмкий процесс на пути к выздоровлению, Максим Александрович. Тем более с вашими показателями. — начал что-то говорить он, и Максим не выдержал.
Взял стеклянную вазу, что стояла под рукой и со всей силы швырнул в стену, прямо возле головы парня. Черт, он получает такие деньги, что Романовский должен был летать, а на самом деле, даже пальцем не мог пошевелить. Этот трус аж побледнел, шокировано смотря то на мужчину, то на осколки у своих ног.
— Пошел вон! — заорал Максим во весь голос, до такой степени, что дом вздрогнул.
В стену летели предметы один за другим, с громким звуком разбиваясь на маленькие осколки. Плевать, что за окном поздняя ночь, а этот гром может разбудить всех в округе. Плевать на все!
Он и сам не знал, сколько времени прошло, прежде чем в дверь постучали. Да настолько тихо, что другой нормальный человек вряд ли бы услышал, но не Максим. В детдоме его много чему научили и хороший слух, в его случае, это не врожденная особенность. Промолчал, прекрасно зная, кто стоит за дверью и что ей не надо разрешения, чтобы войти. И так войдет.
Максим был прав, ведь уже через пару секунд дверь с тихим скрипом открылась и в проеме появилась хрупкая фигура Софии. Вот оно, лекарство для Романовского от всех болезней и невзгод, стоит на пороге перепуганное. Да, немного перегнул палку, поднимая такой шум, но ничего с этим не поделаешь. Максим всегда вспыльчив и умрет таким же. Точка.
— Максим? — тихо пролепетала она, входя несмело внутрь и закрывая за собой дверь. Боялась видно, но знаков не подала. Гордо поднятый подбородок, вот только руки немного подрагивали, выдавая ее с потрохами.
— Я тебя разбудил? — внезапно мягко спросил и сам удивился, насколько голос изменился. — Извини.
— Что?… Что случилось? — взволновано спросила София, проходя вглубь кабинета, видимо заметив перемену в голосе мужчины.
Он лишь иронично засмеялся, скорее с долей горечи от того, что впервые в жизни не может контролировать ситуацию.
— Ты спрашиваешь, что случилось? — фыркнул в ответ, откупоривая бутылку коньяка. — Ничего, что же могло случиться?! Жизнь налаживается…
— Максим…
— Что Максим?! — не выдержал он, громко ставя на стол бутылку. — Что? Тебе нравится жить под одной крышей с инвалидом?! Молчи! — пересек ее желание вставить слово. — Знаю, что не нравится, и при любом удобном моменте ты уйдешь, а я погибну. Стоит тебе переступить порог этого дома и меня не станет, София. А ты переступишь, потому что так устроен этот чертов мир, что выигрывает сильнейший и увы я уже не вхожу в их число.
Голос местами надрывался, но в этой фразе было столько отчаяния и боли, что даже не из-за крика саднило горло, а скорее из-за эмоций. Диких и беспощадных. Нет, он не перестанет тренироваться, и будет это делать до тех пор, пока не умрет и не погибнет надежда, что Максим вновь сможет стать хорошей опорой для Софии и ребенка.