— Тут такое было! — Бенсон, точно гончая, унюхавшая добычу, шевельнул длинным носом. — Уборщик поутру полез в чулан за метелками, и застал

*их*! Понимаешь?

— Кого «их»? — не понял Мидес.

— Да Клауса с Лиззи, балда! Сказывают, он с нее платье сдирал!

— А кто такой Клаус? — поинтересовалась мисс Блэкмунд и чему-то довольно улыбнулась.

— Клаус Винтербрахер, — рассеянно пояснил Салзар, никак не ожидавший от соседа такой прыти. — Мой сокурсник, кругленький такой, он еще…

— Я знаю, кто такой Винтер, — строго сказала Хельга, — только полного имени до сих пор не слыхала. А что он говорит?

— А ничего не говорит, если ты о Клаусе, — отмахнулся Бенсон. — Как дверь открыли, он шуснул к окошку. А там, верно, огородами. То есть, я хотел сказать, по газонам.

— А ректор что? — Мидес, которому в голову закралось кой-какое подозрение, постарался сдержать смех.

— Говорю же, рвет и мечет, — разноглазый покачал головой, сетуя на непонятливость однокурсника. — Грозится и кидается молниями. И чего ты ржешь!?

Хельга собиралась, было, вытрясти из Бенсона подробности о самочувствии и намерениях самой мисс Симблдарк, однако, встретив укоризненный взгляд мэтра Кристобальда, поспешила к своей группе. Огорчать вежливого и доброго старика-куратора девушке не хотелось.

Мидес кивнул подруге и увидел, как, махнув рукой на одуревших студиозусов, вверх по лестнице пошел мэтр Фридрих — профессор изящной словесности. На кой некромантам нужна риторика, Мидес не понимал — ну не мертвяков же поражать высоким слогом — но стал продираться следом, надеясь занять самое выгодное место в аудитории.

Теплое местечко на заднем ряду, у открытого окна, где запахи хвои от растущих во дворе пиний мешались с теплом солнечных лучей, было занято.

Скрестив руки на груди и откинувшись к стене, Торус чему-то блаженно улыбался, смежив веки.

— Привет, — коротко бросил некромант, плюхаясь рядом на скамью. — Как говорят у меня на родине: «Кто рано встанет, того Судия одарит».

— На родине — это где? — элвилин открыл глаза и заинтересованно уставился на некроманта. — Я в Ледене слышал нечто подобное. Кстати, с чего ты взял, что меня одарили? Скорее уж тебя. Поцелуем хорошенькой шатенки.

— Ага, — Мидес хмыкнул. — Можешь врать кому угодно, но я ни за что не поверю, что Винтербрахер способен сигануть в окно.

— У тебя неверные сведения, — с довольным видом прищурился пришлый, — там рядом дверь была. Да и не было ничего вовсе — подумаешь, пара поцелуев. Кстати, она такая слюнявая оказалась…

Элвилин поморщился.

— Клаус теперь здорово влип, — Салзар отчего-то почувствовал себя виноватым.

— Клаус?

— Винтер.

— А-а… Ну, знаешь ли, он сам виноват. Нечего было подсовывать тебе негодные заклятья. Ау, Мидес, мы ж погибнуть могли, помнишь, на кладбище?

И пришлый осторожно постучал себя по лбу.

— Галерка! — проорал мэтр Фридрих и шарахнул по столу запыленным фолиантом. — Здесь вам не тут!

— И этот человек учит нас выражаться, — вздохнул Торус и, приблизившись к Салзару, прошептал: — Ты мне так и не ответил, откуда родом. Или это тайна?

— Да нет тут никакой тайны. Удел Нор-Гейт.

— Так мы земляки! — вполголоса восхитился элвилин, а потом пожурил: — И ты молчал…

— Знаешь, мало радости говорить о доме, из которого тебя выставили.

— Что, появилась злая мачеха? — Торус прищурился.

— Хуже. Появился дар. И неуемное желание произвести впечатление на девицу. Дочь соседского помещика. Я вызвал бурю…

— И не сумел с ней справиться, — прозорливо закончил пришлый.

— Точно. Полдома и конюшня в руинах, яблоневый сад — гордость папаши Марианны — выкорчеван под корень. А сама Мари в таком испуге, что даже видеть меня отказывается.

— Да, порой нам, волшебникам, непросто найти общий язык с лишенными дара, — задумчиво протянул эйп Леденваль и дружески похлопал Мидеса по плечу. — Зато сейчас-то всё наладилось. Хельга, я уверен, будет тебе достойной половиной.

Салзар улыбнулся, вспомнив, как хорошо и спокойно было идти по улице рядом с невестой, греясь под осенним солнцем.

— И я уверен, — кивнул он. — Мы почти обговорили день свадьбы.

— Пригласишь, — коротко бросил пришлый и неожиданно внимательно стал слушать рассуждения профессора об инвенции и аргументации, ни на что больше не отвлекаясь.

— Зачем тебе это? — тихо спросил соседа некромант, когда лекция наконец-то закончилась, — ты же и так кого хочешь уболтаешь.

— Никогда не помешает дополнить теорию, — назидательно сказал элвилин и, скрипнув пером, поставил на пергаменте жирную точку. — У меня, знаешь ли, большие планы на будущее.