Я дал ей ощутить вкус крови с единственной целью — вырвать ее из привычного сонного мирка, в котором удовлетворение основных жизненных потребностей являлось признаком нормальной и качественной жизни. Нет уж… Ты сама упросила меня выйти в реальный, настоящий, полный вкусов и опасностей мир. Вкус крови — лишь одна из составляющих той подлинной реальности, что слабаки не хотят замечать.

Можно сколь угодно закрывать на это глаза, но без крови не будет и мира. Если у меня не получится отстоять интересы населения Дальтерии или я не стану вмешиваться во внутренние дела разных рас, требующие, порой, жесткого урегулирования, то Империя погрязнет в хаос, грязные распри и ресурсный кризис куда быстрее. А потом расколется на множество враждебных осколков, на которые начнут охоту средние империи-хищники, затаившиеся у наших границ. Кому-то требуется выполнять грязную работу, и брать ответственность за возможные жертвы. Меня это давно не страшит…

Я ни винил чужую. За ту небольшую потасовку, что случилась сегодня. Мне лишь хотелось, чтобы она поняла. И перестала смотреть в мою сторону так, словно имела дело с беспринципным чудовищем. Чтобы приняла ту грань реальности, в которой я непрерывно существовал. Мне отчего-то хотелось этого.

Как и другого. Я резко стянул перчатки, чтобы прикоснуться к ней оголенной кожей. В это время терийцы, следуя своим архаичным представлениям вовсю разделывали труп бывшего вожака. Альтарея застыла в ужасе, это было заметно невооруженным взглядом. Люди, выращенные в искусственных, от всего оберегаемых средах, всегда слишком нежны. Мне захотелось показать ей то, что мой мир не так уж плох, и даже такая среда не отменит удовольствия, которое готово получить ее тело. Удовольствие научит ее принимать мою реальность, даже если в ней присутствуют кровь и убийство.

Я лишь помогу понять, переключить внимание на нужные детали. Я могу быть нежным, когда вижу в этом смысл… Ее кожа была мягкой и отзывчивой, я без труда достиг цели и почувствовал, что могу легко влиять на ее тело в нужном направлении. Ну же, Альтарея, все не так сложно, хотелось сказать мне. Я знаю, что такое боль, страдание, внутренности, кровь и смерть. Со всем этим вполне можно научиться сносно существовать и даже получать удовлетворение. Своим действием я лишь хотел вложить в нее часть самого себя…

Однако, в какой-то момент все пошло не так. Я чувствовал ее отклик, она застонала и при всем своем сопротивлении поддалась навстречу, провоцируя во мне желание завершить все привычным способом. Плевать, что на глазах у всех. Мои воины достаточно благоразумны, чтобы не смотреть и не вызывать у меня волну гнева. А терийцы практикуют подобное часто и не считают чем-то зазорным. Потом, наоборот, будут больше уважать меня как предводителя.

Я прижал ее сильнее, но несмотря на красноречивую реакцию тела, я ощутил сопротивление ее разума. Гораздо сильнее, чем обычно, хотя именно сейчас я целиком уделял внимание ее потребностям. Сколь долго продержится хрупкий интеллект под давлением базового, присущего даже червям, инстинкта? Я ждал, сдерживая свои собственные желания. Однако, чужая не сдалась.

Закрутившись, как змея, и выкрикнув оскорбление в сторону моего происхождения, она все-таки смогла на секунду сбить меня с толку и вывернуться из хватки. Следующее же слово окончательно припечатало меня к месту, расставив все на свои места. Урод. Что ж, по крайней мере честно. Да и разве могла она думать иначе? Сейчас с губ сорвалось то, что промелькнуло в выражении ее лица, когда я снял шлем.

Чужая в очередной раз выказала пренебрежение ко мне, продемонстрировав, что готова бороться с зовом своего же тела, лишь бы не становиться ближе ко мне — человеку, лишенному лица. Нормального, не искореженного синим пламенем, не парализованного навсегда лица. Слова разнеслись внутри, словно используемый для охлаждения движка кораблей, приближенный по температуре к абсолютному нулю, жидкий азот, выжигая и замораживая одновременно.

Отчего-то появилось ощущение, что все время до этого я пытался сдвинуть с места скалу, такое же глупое и бессмысленное занятие, манящее лишь надеждой на могущество, но заранее обреченное на провал. Зато теперь, когда все стало ясно, можно не играть роли и действовать прямо и максимально эффективно для себя. Было бы логично, если бы я просто завершил начатое, несмотря ни на что. Как в тот раз…

Но вместо ожидаемой ярости после оскорбительных слов, внутри меня быстрыми темпами разрасталась пустота, оставляя от моего нутра лишь внешнюю, словно снятая шкура, оболочку. Энергия утекала в землю, парализуя мое тело и волю одновременно. Вся моя сущность хотела приблизиться к чужой настолько, что увидеть, как расширились ее зрачки от испуга, но вместо этого я лишь произнес:

— Возвращайся к себе.

Сам же резко пошел в сторону терийцев, словно побитый абакен, чувствуя, как внутри криво склеиваются осколки желаний, в которых себе было сложно признаться. Спасительная мысль требовала срочно настроиться на работу и погрузиться в решение проблем, способных заслонить собой боль от разочарования.

Однако до терийцев я так и не дошел. Стоило пройти несколько метров, как я обратил внимание на небольшой блеск среди плотных, напоминающих кактусы, растений. Приблизившись, я понял, внимание меня не подвело, верно направив к маленькому шарообразному роботу, неподвижно лежащему на земле. Робот Альтареи, вот уже который раз судьба направляет меня к этому странному объекту.

Посередине шара зияла огромная яма, перерастающая в рваную трещину, расходящуюся блестящими чешуйками по краям. То, что робот сильно поврежден, не оставляло сомнения. Нетрудно было догадаться и что привело к подобному разрушению в кустах, где я нашел Альтарею. Все обслуживающие роботы обладают минимальными функциями для защиты своего хозяина.

Я присел на корточки, пытаясь рассмотреть характер повреждений. Внезапно, прореха в оболочке робота блеснула отраженным светом, выдавая наличие жидкости.