***

Стоял тёплый летний вечер. Солнце медленно закатывалось за зелёную дубраву, тонущую в густом сумраке. Тени деревьев почти дотянулись до пруда, который в эту безветренную погоду застыл неподвижным зеркалом, отражая беззаботную лазурь неба.

Боярыня Елена Филипповна Барятинская в девичестве Птахина сидела на скамейке у пруда. На её молодом вопреки возрасту лице, на котором едва начали прорезаться первые морщины, затаилась тревога. Боярыня то всматривалась вдаль, то оглядывалась по сторонам, словно ожидая кого-то или опасалась слежки. Но вокруг – никого. Даже слуг не было. В эту отдалённую часть усадьбы редко кто забредал.

Когда на тропинке, ведущей со стороны дубравы, показалась человеческая фигура, Елена Филипповна напряжённо уставилась на неё. К скамейке шла высокая девушка, одетая в мужском стиле: брюки, короткий, облегающий сюртук бежевого цвета, небольшая шляпка, сдвинутая на бок.

– Катрин! – Елена Филипповна аж вскочила, когда девушка подошла к скамье. – Почему ты задержалась? Не представляешь, как я извелась вся. Нельзя же так заставлять ждать! Как всё прошло? Ты успела?

Голос боярыни звучал властно, но, в то же время, как-то мягко. Елена Филипповна славилась своей добросердечностью, и даже муж её, Фёдор Ярославович, не разрешал ей слишком много времени проводить с сыновьями, дабы не разбаловала парней. Только со средним, Михаилом, она могла видеться, сколько душе угодно. О том, что Михаил будет изгнан из рода, стало известно уже давно, а потому характер и судьба мальчика отца не волновали.

Катрин сняла шляпку и поклонилась в пояс в знак приветствия.

– Прошу прощения, госпожа, – сказала она. – Я только из Арзамаса, дорога неблизкая. Как приехала, так к вам сразу побежала. Новости хорошие: Михаил в безопасности. Доставлен, куда велено.

– Садись, рассказывай, – велела Елена Филипповна, снова усаживаясь на скамейку.

Катрин устроилась рядом на приличествующем расстоянии и вкратце, не вдаваясь в излишние детали, которые могли обеспокоить боярыню, рассказала о случившемся.

– Ну слава Богу, – вздохнула Елена Филипповна. – Катрин, ты оказала нам неоценимую услугу. Знаю, это было опасно, а потому твоя храбрость достойна награды. Я не останусь в долгу.

– Я служу роду, госпожа, – склонила голову девушка.

– Как ты думаешь, Катрин… – боярыня слегка замялась. – Как думаешь, каково Мише там будет? Ты уверена, что он в безопасности? Арзамас совсем близко. Если старик начнёт искать… Почему отец не отправил его на Урал?

– Не могу знать, госпожа. Полагаю, Михаил в безопасности. Но придётся ему тяжело в жизни, он совсем не приспособлен к тому миру. Впрочем…

– Что? Не томи.

– При последнем нашем разговоре мне показалось, что он сильно изменился. Повзрослел что ли. Я просто не узнала его. Словно другим человеком стал. Никогда не видела, чтобы люди так менялись за столь короткое время. И ещё. Когда мы отбивались от похитителей… – Катрин остановилась. – В общем, есть подозрения, что он – энергетик.

Боярыня изменилась в лице. В глазах мелькнул страх.

– Что? Нет, такое не возможно… Его отец… Э… Ты уверена? – тихо проговорила она.

– Я не уверена, госпожа, но есть некоторые основания так считать. Кроме того, должна вас уведомить: батюшка ваш полагает, что вам тоже грозит опасность. Вам следует бежать.

Боярыня презрительно фыркнула:

– Бежать? Вот ещё чего удумал. Никуда я не побегу. И никакой опасности мне не грозит – вздор! Этот старый осёл не посмеет причинить мне вред. Уж я-то его знаю, как облупленного. Так и передай батюшке. Пусть не беспокоится. Лучше бы о внуке побеспокоился, чтоб ему условия нормальные обеспечить, а то загнал в какую-то дыру почти без средств к существованию. Где ему там работать? Вместе с черню всякой на заводе надрываться, чтоб помереть в сорок или калекой стать?

– Я передам, – Катрин встала, поклонилась. – Будут ещё поручения?

– Послушай, Катя, – боярыня умоляюще поглядела на девушку. – Не могла бы ты приглядеть за ним? Мало ли… Мальчик же совсем один, в незнакомом городе, среди всех этих невежественных простолюдинов. Неспокойно на сердце у меня. Ох, неспокойно. А о том, что у Миши могут быть способности, никому не говори. Даже батюшке. Чтоб это строго между нами осталось. Ясно?

– Не скажу. Но первую вашу просьбу я обязана передать Филиппу Андреевичу. И действовать буду так, как повелит боярин. Сами знаете.

– Передай, что я настаиваю. А впрочем, забудь. Сама скажу. Ну всё, иди. А то голова что-то разболелась от всей этой кутерьмы…

Следующие два дня я почти не выходил из дома, изучал «Историю государства Российского и великих родов». Книга была очень толстая, а потом подробно читать не стал. Пробежался лишь по ключевым событиям, чтобы иметь хотя бы общее представление о мире. Но даже на это ушла уйма времени.

На историю в моём современном понимании прочитанное походило мало – больше напоминало собрание мифов и легенд о богатырях и героях, наделённых сверхъестественными силами. Фактологический материал тоже имелся в наличии, но в таких мизерных количествах, что его чуть ли не с микроскопом приходилось выискивать.