— Я не думаю, что я должна сейчас здесь находиться с вами. Мне неудобно, тем более это не правильно, — я продолжала отрицать свое присутствие рядом с ним.

— А не этого ли ты хотела? — он снова оскалился.

— Вы мне сами говорили, чтобы я держалась от вас подальше, а теперь я нахожусь здесь с вами.

— Ты пришла, но могла не приходить. Значит, ты желала?

— Да, не скрываю. Распирало от неожиданности того, что от вас ожидать, — огрызнулась, тем самым его подбодрив.

— Ты злая, перестань, — сказал он, — не добивалась ли ты, чтобы я тебя ревновал?

— Нет, это случайность, и вообще не указывайте мне. Лучше бы ту даму сюда пригласили, а не своих студенток, — я встала, собираясь уже уходить, не дожидаясь супа, хоть и желудок давно требовал еду, но твердый голос заставил меня сесть обратно.

— Сядь, не называй себя очередной студенткой. Ты думаешь, мне приятно это слушать от тебя?

— Не думаю, но я не понимаю происходящее, честно. Как вы думаете, что я должна думать, если я вас видела уже с женщиной и теперь вы приглашаете меня в это место.

— Оставь это, с этой женщиной я познакомился в тот вечер, и наше знакомство закончилось в тот вечер. Такая мимолетная интрижка, хотя себе такое не допускаю.

— Со всеми так?

— Оказывается, есть две личности Энн. Одна — серьезная и не пробивная, а другая — мягкая и нежная.

— Что вам по душе?

— Комбо, — рассмеялся Александр Викторович, и сделал очередной глоток.

— Но это не отменяет того, что нам же нельзя видеться, — повторила я.

— Да, нельзя, но ты же хочешь, не так ли?

— Да с чего вы взяли, что я хочу?

— Вижу Энн, — мне было неприятно это слышать. Знаете, что неприятно слышать, это то, что может означать правду. Чувствую, что приток крови в моё лицо увеличился, будто я сейчас сгорю. Словно внутренняя часть меня, доказывало, таким образом, правду. Вот кому ты врешь, Энн?

Вот и принесли долгожданный суп, но мясо еще не готово и сказали немного подождать. Я взяла ложку и принялась ужинать. Это было невероятно вкусно.

— А не боитесь, что я расскажу об этом месте, вы же меня не знаете?

— Нет, не боюсь. Я знаю тебя насквозь и вижу, что вы не такая. Ты единственная из моих знакомых, с которыми я поделился частицей своего мира. Я доверяю тебе.

— Мы на «ты» не переходили?

— Согласен, это моя ошибка, что не спросил. Просто, мы давно общаемся, и столько произошло между нами, казалось какие вы.

— У меня уважение к людям старше, — отметила я, и продолжила заглатывать суп.

— Значит, я слишком стар? Вы разбиваете мое сердце, мне плохо, — снова рассмеялся он. Какой же он разный! В университете он полнейшая серьезность, но вне его он замечательный собеседник.

— Нет, не это я имела в виду, — пытаясь оправдать свои слова.

— Да я прекрасно понял вас, знаете 32 года, это не так уж им много. Но для вас я понимаю, это серьезный возраст. Сколько вам 18 или 19?

— 21, мне 21. Я выгляжу молодо, — с досадой произнесла я.

— Ко мне как-то подходили знакомиться девушки, они называли свой возраст и я был удивлен. По ним не скажешь, что им 18, выглядели значительно старше. Мое воспитание не позволит портить их, — с ухмылкой, чуть нахмурив брови, закончил фразу.

— Хорошо, тогда почему именно я? С чего такая любезность ко мне? — мой голос прозвучал чуть выше обычного, я насупилась и взглянула в его глаза, которые уже не блестели. Они были томные и глубокие, словно впадина. «Упав однажды, не выберешься».

— Энн ты не такая как все из вашего потока студентов, — чуть замялся, будто подбирал правильную фразу, и вскоре продолжил, — когда ты опоздала, ты была испуганной, робкой и совсем другой. Увидев тебя, я почувствовал некую приятную тревожность, что заставила меня приходить в университет. В тебе я видел необъяснимый ребус, который хотел разгадать.

— Как успехи? — с воодушевлением спросила его.

— Думаю, я дойду до назначенной цели, — я ощущала его умиротворенный голос.

Мои чувства, вибрировали во вдыхаемом воздухе и горечью оседали на сердце. Я не знала, как реагировать на сказанное, словно услышала чистосердечное признание. Мой внутренний голос, как назло молчал, не дав дельного совета. Взглянув на часы, я решила ехать домой, было поздно, и усталь никак не покинула меня.

— Время, — указывая на часы, висевшие на левом запястье, я дала понять, что пора ехать.