— Уже? Вон стейк уже несут, — Дементьев посмотрел в сторону официанта, который шел к нашему столику, держа в руках поднос с пахнущим мясом, — тогда заверните нам с собой?

— Нам? — встревоженно переспросила я.

— Да, я отвезу тебя, выглядишь уставшей, — он медленно начал надевать куртку, искоса поглядывая на меня и чувствуя, что сейчас я обязательно что-то скажу:

— Спасибо, — обессиленно проговорила, — поймите, я могла бы не согласиться, если мне не было бы невмоготу.

Мы забрали наш пакет с завернутым мясом и направились к выходу. Мы сели, автомобиль тронулся. Целый вихрь мыслей кружился в моей голове. Радужные надежды окрыляли меня — я знала, что все будет хорошо, стоит лишь подождать. В тишине трудно отогнать непрошенные мысли — снова звучали фразы Фрэнка, подруг и проносящие сквозь меня эпизоды, которые давно остались в прошлом.

Далее мы ехали молча, каждый думал о своем. Я наблюдала за его движением рук, как они властно держали руль, за сосредоточенным взглядом на дорогу, которая вела к моему адресу. Ехали мы минут сорок, и в конце пути, свернув в одну непримечательную улочку, мы въехали ко мне во двор.

Приехав на знакомую для него улицу, он заявил:

— Что ж, мы на месте.

— Спасибо, что довезли, — я захлопнула дверцу и отошла к бордюру. Посмотрев на авто, я с растерянностью помахала рукой и направилась к выходу. Но внутри что-то дернуло, и я обернулась. Он стоял, и продолжал ждать, пока я не зайду в подъезд. Подбежав к нему, он откатил окно передней дверцы и спросил:

— Что случилось?

— Останьтесь сегодня здесь, — прошептала я, с изумлением смотря в его беспокойные глаза.

— Энн, извините меня, конечно, вы с ума сошли? Вы только твердили мне, зачем я вас пригласил, а теперь просите остаться у вас?

— Да, мне будет легче. Не знаю, как объяснить эту аномалию. Но когда вы рядом (как бы сопливо это не звучало) но мне спокойно на душе. Я поверить не могу, что сейчас вам это вымолвила, — и от смущения я закусила нижнюю губу.

— Энн, я не понимаю о чем вы говорите. В любом случае, я не смогу остаться у вас. Мое моральное достоинство просто погибнет после этого, — вставив ключ в привод, он собирался уже завести машину, но затем он остановился.

— Вы сейчас подумали о близости между мной и вами? О, Александр Вкиторович, что же только кроется в ваших мыслях? — ехидный смешок пронесся с моих уст.

— Думаю, мне нужно уезжать. До свиданья.

— Я прошу, — мой голос прозвучал тихо и спокойно, без злорадства. Я не отходила от машины и пристально смотрела на него, словно выжидала момент когда он наконец опустит руль и выйдет с салона автомобиля.

— Но…ладно, — смутившись, он вышел и захлопнул резко дверь. Нажал на сигнал блокировки и пошел в сторону моего подъезда.

Сразу как мы вошли в квартиру, я подбежала к шкафу и достала чистые постельные принадлежности. Разложив диван, я бодро принялась застилать небольшой, на глаз даже упругий и мягкий диван. Позже, извлекла запасные подушки из того же шкафа и кинула их в подголовье.

— Ну, вот, располагайтесь, — сказала и, улыбнувшись, вышла в ванную комнату. Когда я вернулась обратно, он уже лежал, не раздеваясь, укрытый одеялом. Было только вечернее время, в которое обычно я выхожу гулять, но ужасная усталость просто валила мне с ног. Не только меня…

Я легла в свою кровать, она была мягкая и приятная к телу. За окном гуляют люди, звучат лаи собак, слышен детский смех, и от этого мне было еще уютней. Я лежала и думала, все думала…о многом. Я села на край, и посмотрела на Дементьева.

— Мне не спится, — вслух произнесла я, в надежде услышать такой же ответ. Тишина. На что, я снова повторила фразу.

— Энн, вы попросили меня остаться, я остался, чего вы еще хотите? — грубо рявкнул он.

— Сколько мыслей лезет мне в голову, — таинственно произнесла я.

— О чем? — он присел на диван, убрав с себя одеяло.

— Мой друг специально зашел сегодня в аудиторию, я его попросила, — мой взгляд упал в низ, на ковер, в который хотелось от смущения завернуться и чтобы меня вместе с ним выкинули с шестого этажа.

— Чтобы меня позлить?

— Ага, но я поняла, что у меня не получилось, — я смолкла и молча переводила узоры на ковре, который был стар, как сама эта квартира.

— Энн, мне 32 года. О какой ревности может идти речь? Я похож на мальчишку? — тревожно посмотрел на меня, и оперился руками об колени.