– Ты как будто сутки не ела, – сказал Вернер, наблюдая, как она ловко орудует ложкой. – Не торопись. Налить тебе воды?

– Да, воды налей, пожалуйста. Ты знаешь, почти сутки ни крошки во рту. Некогда было даже перекусить, но мне не привыкать.

Позже, убрав с обеденного стола, и, устроившись на лавке, покрытой шкурами, Вернер спросил её:

– Скажи, Эйелен, почему Ноши послал тебя сюда помощником? Он ведь мог нанять кого угодно.

– Ему не нужен кто угодно, ему нужен человек, которому он может доверять. К тому же есть веские причины, почему его выбор пал на меня. Ты только не переживай, я не буду тебе в тягость, – её лицо сразу стало очень серьёзным, и она добавила: – Я умная. Я сильная. Я ничего не боюсь. К тому же папа много мне рассказал о долине, так что я могу тебе пригодиться.

– То, что ты сильная я уже заметил, когда мы тащили Ноши. Всё-таки ты несла три рюкзака. Но можно было оставить рюкзаки там, засыпать камнями, потом всё равно вернулись бы.

– Ничего нельзя там оставлять. Папа сам настоял, если помнишь, чтобы мы забрали всё. Или это ты намекаешь на мою недалёкость? – спросила она его совершенно серьёзно.

– Нет, ну что ты. Как ты могла такое подумать. Извини, если это так прозвучало, – сразу ответил Вернер.

– Да не переживай ты, пошутила я, расслабься, – ответила она, уже улыбаясь и похлопала его по руке. – Я закончила факультет искусствоведения в Сорбонне. Конечно, это мне не сильно поможет здесь, в долине, но я знаю ещё несколько иностранных языков, есть навыки первой помощи, а ещё я занималась гимнастикой и альпинизмом. Вот последнее, похоже, и пригодится.

А на следующий день они ушли в долину вдвоём, нагрузив ещё и волокуши, на которых принесли Ноши, какими-то свёртками.

Вернер вернулся через четыре дня. Измотанный, уставший и грязный, он тащил на волокушах Эйелен. Он внёс её в дом на руках и положил на широкую лавку со шкурами, стоящую недалеко от входа. Тут же схватил телефон и всё ещё тяжело дыша начал разговор:

– Привет, Ноши. Приезжай срочно, я не знаю, что делать… Да, случилось, пока я спал, Эйелен, видимо, выпила что-то и ходила в центр вашего священного места, в то самое светящееся облако… Она без сознания… Когда? Вертолётом? Жду.

Вернер снял с Эйелен ботинки и положил ноги повыше, а голову опустил. Фонариком посмотрел реакцию зрачков и измерил давление. Несколько раз побрызгал ей на лицо водой, но не было никакой реакции. Он повернул её на бок и не отходил от неё несколько часов, пока не услышал шум подлетающего вертолёта. Вернер вышел встретить Ноши. Но вертолёт не садился, а Ноши просто спустили на лебёдке. Затем спустили пару больших сумок и вертолёт улетел.

– В каком она состоянии? – сразу спросил Ноши.

– Она без сознания, но видимых ухудшений нет. Быстро ты прилетел, – заметил Вернер.

– Давай живей, вот эту сумку занеси в дом и мне не мешайся, займись чем-нибудь, – только сказал Ноши.

Войдя в дом, он сразу же осмотрел лежащую на лавке Эйелен. Из первой сумки Ноши достал бутылку, открыл её и налил из неё в кружку какой-то коричневой с красноватым оттенком жидкости, и всё поставил на стол. Затем достал маленькую жестяную баночку, открыл её и плоской деревянной палочкой взял из неё какую-то массу зеленоватого цвета. По комнате тут же распространился её мятно-цветочный аромат. Он подошёл к Эйелен, всё ещё лежащей без сознания и велел Вернеру поднять её руки, после чего стал палочкой наносить мазь ей на запястья и кисти рук, размазывая тонким слоем. Затем нанёс немного ей на уши и в конце намазал стопы. Воздух в комнате наполнился густым ароматом этой мази, и Вернер, почему-то шёпотом, спросил у Ноши:

– Что это за мазь? У меня сердце колотится и воздуха не хватает. Может открыть окно?

– Нет, нельзя. Можешь выйти на улицу, только дверь за собой прикрой, – ответил Ноши, не сводя глаз с Эйелен.

Вернер ничего не сказал и остался сидеть на месте. Ноши обернулся, посмотрел на него и сказал:

– Тогда выпей побольше воды, это должно помочь.

Вернер выпил половину кружки, подумал и допил оставшееся. После чего опять сел рядом с Ноши на соседнюю лавочку и, так же, как и он, стал смотреть на Эйелен. Через несколько минут она приоткрыла глаза и что-то прошептала. Ноши вскочил и тут же поднёс к её рту кружку с той коричнево-красной жидкостью, которую он налил, как только распаковал сумку. Эйелен была очень слаба, но с помощью Ноши выпила всё и опять закрыла глаза. Вернер взял со стола кружку, из которой только что пила Эйелен, и понюхал содержимое. Ноши тут же выхватил у него эту кружку и сказал:

– Не вздумай делать такое! Голова не кружится?

– Немного закружилась. Можно я выйду, подышу свежим воздухом? – спросил Вернер заплетающимся языком.

– Давно пора. Иди, займись чем-нибудь. А лучше достань из сумки, что стоит у двери, два ведёрка. В серебристое налей чистой воды, а в другое, золотое, ничего не лей, мы туда блевать будем, – закончил Ноши с улыбкой и погладил Эйелен по голове, едва касаясь её волос. – Быстрее давай, чего встал!

Вернер достал из сумки оба ведёрка. Золотое он поставил на стол, а с серебристым сразу выбежал из дома, несколько раз глубоко вдохнул свежего воздуха, быстро наполнил серебристое водой и вбежал с ними обратно.

– Вот, – сказал Вернер, протягивая оба ведра Ноши.

– Золотое поставь на пол около лавки, сейчас ей будет плохо, а серебряное поставь на стол. Всё, можешь идти, как надо будет, я тебя позову.

– Можно я останусь? – спросил Вернер.

– Не советую, если, конечно, не хочешь блевать вместе с нами, – ответил Ноши.

– Я думал, ты шутишь…

Ноши не успел ответить, так как в этот самый момент Эйелен вырвало, Ноши едва успел поправить золотое ведёрко ногой, что бы её рвота не попала на пол. Рвота была почти чёрного цвета и казалось, имела какую-то тягучую консистенцию. Дальше Вернер смотреть не стал, ему стало плохо, и он буквально выскочил из дома.