— Ладно, — вздохнул принц, про себя подумав, что ради утоления своего столь невовремя разыгравшегося любопытства можно немного и потерпеть, а потом в качестве моральной компенсации, так сказать, всласть исполосовать плетью спину девки и вдоволь наслушаться ее жалобных подвываний. — Скажи, верно ли мне сказали, что тебя зовут Горянка?

— Правду бають, — кивнула служанка.

— Неужели тебя так назвали родители?

— Отчаво же, мати и батя кликали ме не так, тольки померли они ужо несколько годков как, а с ими и имечко мое погибло.

— Как же так?

— А вот так, ваш сочство, родичи мои усе померли, с ними и прошлая моя жизнь. А туточки мя Нуна отыскала, приютила и имечко дала. Мол, горя у мя было, вот и выла я в три ручья целы дни, так шо чуток от слез совсем не ослепла, вот и баяла, шо я — Горянка — горюю. А следом и усе тутошние подхватили, тольки они мя гордой кличут: гордая Горянка. А хлопцы дюже приставучие, — не хуже волчицы оскалилась девушка, — брешут, шо горячая я, коды узнают, як у мя рука тяжела.

— Принципиальная значит и неприступная? — скептически усмехнулся Гарет. — Может, просто цену себе набиваешь?

— Не разберу я, чавой вы, ваш сочство, толкуете, но рожу наглую, даже вашу, кулаком угощу, коли лапать станете, — грозно нахмурилась девушка.

Принц, не удержавшись, залился смехом. Откажет? Ему? Кто, эта девка? Ударит? Его, Бастарда Тьмы?!!! Боги, так и живот от хохота надорвать недолго. Да была бы она кому-нибудь нужна! А то ведь на неё, звероватую, ни один приличный лорд даже не покосится, разве что как диковинку рассматривать будет!

— Смеешься, Бесноватый? — словно гром средь ясна неба прозвучало чистое веридорское наречие. — Весело тебе, что девка черная себя человеком считает? Не веришь, что могу самого Тринадцатого Принца Веридорского привлечь и ему же отказать?

— Не думаю, что у вас на севере все с женщинами так плохо, чтоб правители бросались на… такое, — Гарет окинул её взглядом с ног до головы… и натолкнулся на горящий взгляд опаловых глаз. Какая же ярость кипела в них!

С трудом подавив желание вздрогнуть, Его Высочество рывком развернулся и пошел прочь из конюшни, как вдруг расслышал шепот-шипение:

— Не каждому принцу моё внимание привлечь.

Гарет оглянулся, чтобы гневным окликом, а лучше еще и висящим за поясом хлыстом осадить дерзкую девку, но её уж и след простыл.

***

На следующий день Гарет велел мальчишке-пажу донести до дворецкого, что Его Высочество Тринадцатый Принц Веридорский желает видеть в своих личных горничных девку с конюшни. От удивления парнишка подавился собственной словоохотливостью и ушел молча. Конечно, пожелание высокого гостя исполнили незамедлительно, однако вся летняя резиденция начала практически в открытую обсуждать предпочтения Бастарда Тьмы. Пока одни перемывали чужой монаршей персоне косточки и гадали, с чего бы его потянуло на экзотику (в то время как он, положа руку на сердце, и сам не знал, что это ему в голову ударило), другие спорили о том, как быстро сгорит хваленая гордость Горянки, и даже делали ставки.

В первый же вечер новой службы девушка, теперь чисто вымытая и аккуратно причесанная, удостоилась первого подарка принца — перстня с алмазом. Пока она разглядывала сверкающую в свете свечей драгоценность, он украдкой любовался ей. Чумазая девка с соломой в колтуне на голове, по ошибке названном волосами, и босыми ступнями в навозе казалась ему редким чучелом. Сейчас же он видел перед собой, конечно, не писаную красавицу, но можно сказать, что своеобразная внешность Горянки обладала особым шармом и привлекала своей уникальностью. Даже крупный нос с горбинкой — чисто мужская черта — как будто отражал характер девушки: гордая, упрямая, неповторимая. Да, в чем бы там не убеждал сам себя Гарет, глубоко в душе он уже понял, что Горянка далека от простых служанок.

— Нравится? Забирай, это тебе. Хочешь? — искушающе шептал в полумраке, словно демон, Бастард Тьмы. — Признайся, я ведь "привлек твое внимание" этой безделушкой.

Служанка бросила короткий взгляд на Его Высочество. О Боги! Гарет только сейчас заметил, какие у неё длинные пушистые бархатные ресницы, и огромные карие глаза, стоило взглянуть в них без попыток узнать спрятанные в недрах памяти черты неизвестно кого, показались невероятно прекрасными.

Горянка примерила перстень на руку и легко встряхнула ладонью. Украшение мигом соскользнуло с тонкого длинного пальчика и покатилось по полу.

— Что ж это, Ваше Высочество, у Веридорских леди такие большие пальцы? Или вы обычно такие подарки дарите мужчинам? Бедные ваши леди, раз вы пренебрегли ими ради своего же пола!

Гарет не успел ничего ответить на эту возмутительную дерзость, как служанка, посмеиваясь, выскользнула из его комнат. В бессильной беспричинной злобе принц изо всех сил ударил кулаком по каменной стене так, что даже трещины пошли, но боль так и не долетела до его сознания.

— Гарет! — окликнул его уже давно ставший родным голос Гвейна. — Хорош, Гарет! Зачем ты сам себя изводишь? Почему так злишься?