— Он один такой на свете. Я сам начертил эскиз вчера ночью и весь день напролет мучал местного ювелира, чтобы браслет был готов сегодня же и чтобы в него непременно вставили опалы, именно их. Они совсем как твои глаза, да и сам браслет похож на тебя: необыкновенный, привлекающий, неповторимый. Он только для тебя, Горянка. Ну что, угодил я тебе?

Девушка не смогла солгать и скрыть счастливую улыбку, сияющую белизной зубок-жемчужинок… Которая в следующую секунду угасла, стоило Веридорскому принцу властно приподнять её подбородок и впиться в девственные губы жестким, собственническим поцелуем. Горянка, безумно таращась в его демонические очи, отпрянула от Гарета, как от чумного, выскочила в коридор и убежала бы, куда глаза глядят, если бы цепкие сильные пальцы стальной хваткой не сомкнулись на её предплечье.

— Куда же ты? Постой, красавица.

— Что ты сделал? — воскликнула девушка, от смятения незаметно для самой себя переходя на "ты".

— Взимаю плату, — осклабился Бесноватый. — Не за браслет, а за право принимать подарки от принца. Ты же сама не против. Разве не по этому ты стала нормально со мной разговаривать? Чтобы понравиться мне.

Говорят, что правда жалит гордость стократ больнее, чем наветы. Вот и Горянка зашипела, как подколодная змея, вырвала свою руку, на которой скорее всего останутся синяки, замахнулась и ударила изо всех сил. Звонкая пощёчина показалась громовой по сравнению с тишиной, повисшей в темном коридоре.

— Ты что, сдурела? — с трудом выдавил из себя Бастард Тьмы. — Да я тебя до смерти забью на виду у всей резиденции!

Горянка только презрительно усмехнулась.

— Гарный, видать, вы принц, ваш сочство, — и словом, и кнутом приласкать могёте! Я вас уперед упредила, шо роже вашей венценосной не поздоровиться, ежели лапать мя вздумаете. Ну так Горянка слову свому хозяйка. И браслетом своим подавитесь!

Сдернув украшение с руки и бросив под ноги дарителю, служанка грозной фурией умчалась прочь.

Первым порывом Гарета было догнать мерзавку и задать ей знатную трепку, чтоб до конца дней своих запомнила, ибо такие шрамы вовек не сойдут, но он подавил горячую волну, безумным штормом затапливающую душу, и вернулся к себе, но не направился в глубь комнат, а интуитивно притаился у неплотно прикрытой двери. Так и есть — спустя несколько минут юркая девичья фигурка вынырнула из темноты и, подхватив брошенный на произвол судьбы браслет, растаяла в коридорах резиденции.

***

Как бы ни хотелось Горянке не видеть Тринадцатого Принца Веридорского, этот самодур и не думал отпускать её из своих личных горничных, так что следующим вечером она явилась к нему в покои. Девушка намеревалась быстренько прибраться и перестелить постель (последнее, кстати, было абсолютно лишним, так как кровать вот уже третий день стояла нетронутой), но у Его Высочества явно были и другие планы, и кардинально изменившееся настроение (одно слово — демон!).

— Яна! — девушка вздрогнула, услышав это имя из уст Бесноватого, и только поэтому ему удалось, изловчившись, схватить её в объятия у самых дверей. — Яночка — Горяночка моя… Прости.

Это ещё что за номер? Что за приступ нежности и просветления сознания? На её немой вопрос, отразившийся в опаловых глазах, Гарет ответил:

— Мне очень тяжело понять тебя. Я ещё не видел таких девушек, как ты.

— Вы хотели сказать, служанок, — ощетинилась Горянка.

— Я правда не понимаю, на что ты обижаешься. Ты не моя единственная, я проверил, иначе было бы проще, я бы хоть улавливал твои чувства и отголоски мыслей, а так… Извиняться я с детства не приучен, не по статусу мне и не по сущности, поэтому вот…

Ну конечно же, еще один подарок! На этот раз хрупкая брошь, усыпанная маленькими бриллиантами, в центре которой горели алым огнем рубиновые лепестки распускающейся розы. Признаться, Его Высочеству вкуса было не занимать, но извиняться он действительно не умел. А даже если бы умел, Горянка извинения принимать не умела!

— И что же вы хотите за "право визжать от восторга при виде вашей подачки"? Поцелуй? О, не мелочитесь, давайте сразу с королевским размахом и без долгих прелюдий…!

— Яна! — оборвал её Гарет. — Мне не надо ничего взамен. Это просто тебе. Носи, пускай твои подружки увидят эту брошь и завистью поперхнутся.

— Или увидят, что нашелся-таки укротитель Горянки! Знаете что, Ваше Высочество? Я из ваших рук краюхи хлеба не возьму и гордость вашу не потешу!

Бастард Тьмы чуть было не задохнулся от взявшей его ярости. Эта девка, похоже, его в шуты записала! Вот уж кто чужую гордость тешит. "Тринадцатый Принц Веридорский просит прощения у оборванки" — бесплатный театр, к демонам! Последней каплей стал хруст прекрасной брошки под каблучком поношенных… да нет, даже не туфель, а жалкого подобия на них!

— Гордость не потешишь! — сверкая безумными глазами, Бесноватый схватил её за плечи и припечатал к стене. — Зарвалась ты, девочка! Меня королевы веселят и принцессы, и с тебя корона не упадет!

Служанка ожидала, что болезненный поцелуй вновь достанется её губам, но ошиблась, — Гарет рванул ворот её платья до самого пояса и припал губами у оголенной коже. Он не целовал, нет, он терзал и унижал её везде, куда мог дотянуться, а когда девушка попробовала вскрикнуть, грубо зажал ей рот. Её отчаянные попытки вырваться выглядели откровенно жалко перед его силой и властью, и она терпела. Терпела бесстыдные губы, которые клеймили ее своими прикосновениями, зубы, которые пару раз сжались на тонкой коже на шее и окрасились кровью, отчего Бесноватый чуть не заурчал от удовольствия. Терпела еще и еще, пока мужчина наносил выверенные удары по её гордости и самоуважению, медленно, смакуя каждое "ранение", ставил её на место.