— О, брат, теперь ты просто обязан на ней жениться! — воскликнул Хомут, желая шуткой сгладить назревающий конфликт и попутно обдумывая, что делать с неожиданным заступничеством.

И тут на глазах всего двора Сараты и посольства Веридора Бастард Тьмы поднялся со своего места и провозгласил на весь тронный зал:

— Я, Тринадцатый Принц Веридорский Гарет Бесноватый, объявляю эту женщину своей невестой и заявляю, что наша свадьба состоится по прибытии в Веридор. Надеюсь, у Саратского Вождя нет претензий к моей будущей жене?

Зал окутало молчание. Казалось, все даже дышать боялись, оглушенные словами Его

Высочества. В царившей тишине чеканные шаги Гарета прозвучали громоподобными ударами. Бастард Тьмы спустился с возвышения, где для него в соответствии с его статусом установили трон, приблизился к служанке и, не обращая ни малейшего внимания на её конвой, поднял с колен и порывисто обнял. Девичий всхлип был тихим, однако и его все расслышали. Ошеломленный картиной "Воссоединение короля и блудной черной девки", высший свет Саратских земель продолжал цепенеть, даже когда чужеземный монарх подхватил на руки спасенную девушку и, распахнув дверь с ноги, покинул их сиятельное общество.

Дорогие читатели, надеюсь, Вам понравилась история Тринадцатого Принца Веридорского Гарета Бесноватого и Горянки))) Эта история могла бы завершиться счастливым концом, до которого успел показать Дар своей обладательнице, прежде чем Николь Монруа разбудил ее соратник. Но увы…

Если в тексте вдруг остались насастыковки с именами или же титулами (например, Гарет назван Кристианом или королем, а Гвейн — Вавилоном или святым отцом), не удивлякетесь. Дело в том, что изначально история планировалась как отдельная, соответственна, и имена у героев были другие. Я старалась все исправить, но если что-то упустила — пишите, исправлю))

— Ник! Ника-а-а! — донеслось до меня как будто из другого измерения.

Честно, после всего увиденного у меня не было ни сил, ни желания куда-либо направлять свое сознание, благо, несколько раз я уже пыталась сбежать от этого кошмара, но вязкое, дурно пахнущее болото прошлого не хотело отпускать меня. Поэтому я была несказанно рада, когда мне не пришлось никуда рваться, рискуя оставить рассудок где-то в чертогах своего Дара, я просто поплыла по течению, которое — хвала всем Богам! — вынесло меня в реальность, к трясущему меня за плечи Азизаму. Оказывается, я, как и была, в платье, только разутая, лежала в спальне, судя всему, одной из гостевых покоев графского особняка, а за окном уже укутала все темнотой глубокая ночь. Даже не так, не темнотой, а самой настоящей Тьмой. В цвет глазам моего посланного Богами соратника.

Меня, еще не отошедшую от историй всяких бесновытых рогатых, итак трясло, но, взглянув в глаза Азизама, я поняла, что сейчас у меня начнется самая натуральная истерика. Точно такие же чернющие очи темнее самой Тьмы до сих пор стояли перед глазами… Боги, спасибо Вам, что послали Азизама разбудить меня до концовки этой истории. Увы, развязку я знала… Вернее, я знала официальную версию, которая, судя по тому, что Бастард Тьмы был жив — здоров, если не считать изувеченной морды, была не совсем верна. Поэтому то я и чуть не отпустила душу в Царство Мертвых, стоило мне услышать имя изуродованного шрамами хама.

… Ведь на следующий день после скоропалительной свадьбы Гарета Бесноватого и Горянки всему миру было объявлено, что невеста, усыпившая подлым обманом демоническую сущность жениха, после первой брачной ночи пронзила его собственноручно выкованным и закаленным неведомой магией мечом со словами: "Ты спрашивал мое настоящее имя? Так знай, мои родители, чистокровные горцы, нарекли меня Яниславой, а моего брата — Яниславом. Он вышел к твоим воинам, чтобы у меня была возможность не подохнуть от голода, как все наши сородичи, и спасти свою жизнь. Я знаю, он исполнил свой долг и попал в райские сады после того, как Бастард Тьмы лично запытал его. А ты, Бесноватый, отправляйся в Хаос на потеху такому же зверью, как ты сам!" Говорили, Тринадцатый Принц Веридорский умирал долго и мучительно: зачарованная сталь сперва выжигала по капле его величайшую и ужаснейшую магию на свете, а затем тело бессильно трепыхалось, пытаясь регенерировать, и так метался Бастард Тьмы чертову дюжину дней, спустя которые до Веридора долетела ошеломляющая новость: Саратского Вождя, также как и Гарета Бесноватого, пронзил насквозь все разящий клинок и как будто помогал Горянке какой-то из северных лордов, не урвавший себе, однако, от этого переворота ничего. Поэтому, наверно, никто до сих пор и предположить не может, кто это был и был ли вообще помощник у мстительницы. Так или иначе, Пенелопе Безжалостной не было до этого абсолютно никакого дела. Был всего один способ пробудить порождение Хаоса в груди чахнущего Бастарда Тьмы: Гарет должен был призвать Огонь Изначальный и испепелить до горстки пепла свою "отравительницу". Нет, он бы уже не стал прежним. Возродилось бы демонское начало, но вся человечность бы, превращая его в самое обыкновенное животное с бледным подобием прежнего разума. Но он был бы жив! Естественно, Горянку приволокли в Веридор. Или та, что сумела однажды сбежать из логова своего злейшего врага, а после убийства Саратского Вождя и от преследователей-северян, не пожелала такой страшной участи Тринадцатому Принцу Веридорскому, все же — безумная! — пришла сама? Те, кто видел казнь Горянки до сих пор вспоминают, как приговоренная смотрела прямо в яростные очи своего из последних сил держащегося на ногах палача и, когда ее вопросили, хочет ли она покаяться, попросить прощения или же назвать последнее желание, она… запела… Я слышала в воспоминаниях великой королевы Веридора ее сильный голос, поющий о чувствах к тому, кому она мечтала отомстить, кого, казалось, ненавидела всей душой, и кого обрекла на мучительную агонию, заставляющую желать смерти как избавления…

Уймись, моя безумная душа!

Не страх виной, что сердце гулко бьется!

Судьба-злодейка надо мной смеется,

И от себя теперь не убежать.

Оковы сердца крепче камня стен,

Взвилась огнем в душе любовь слепая,

О Боги, перед Вами уповаю!

Мне дайте сил разрушить этот плен!

Ты с ненавистью смотришь на меня,

И замерзает все под сталью взгляда.

Не тронь моей души!… Прошу, не надо…

Уж лучше сгинуть в бешенстве огня!

На части душу рвет бессилья крик,

Мы над бездонной пропастью застыли!

О, как мы без друг друга раньше жили?!

Продлись же, вечность, хоть еще на миг!

Я не знала и не хотела знать, услышало ли звериное сердце Бесноватого признание Горянки. Не хотела, потому что собственными глазами видела живого Бастарда Тьмы, а это значило, что цена за его жизнь, вторую сущность и магические Дары была заплачена…

— Ну ты чего? — надо же, а я и не заметила, как разрыдалась, уткнувшись в арафатку Азизама, все так же скрывающую его лицо. — Что, сон плохой приснился? Ты прости, я с ментальной магией не в ладах особо, даже кошмары отогнать не могу. Но могу за успокоительным метнуться…