В итоге рубашка безнадежно испачкана шоколадом и клубничным соком, я лежу обессиленная на столе, не в состоянии пошевелить даже пальцем на ноге, а Ник довольно доедает клубнику, которую я не осилила.

— Вот примерно то же самое ты и делала, только вместо моего языка были твои руки, — довольно тянет он, и я улыбаюсь.

— Значит, все правильно сделала, — шепчу на выдохе, и приподнимаюсь на локтях.

— Ты не забыла, что на вечер у нас запланирован ресторан? — потершись носом о мое бедро, спрашивает Ник.

— Забыла, если честно, — я смотрю на часы — два часа дня.

— Столик заказан на пять вечера.

— Оу. Тогда мне надо будет сьездить домой и переодеться. — Пытаюсь встать, но Ник стягивает меня к себе на колени и крепко обнимает.

Я утыкаюсь носом ему в шею и вдыхаю запах. Он пахнет клубникой и сексом.

— Я отвезу тебя. Но для начала мне нужно собраться самому. Ты пока можешь принять душ, а я уберусь на кухне.

Я киваю и встаю, но потом решаю помочь ему с уборкой. Убираю тарелки в посудомойку, в то время, как он снимает скатерть со стола и бросает ее в стирку.

Когда я наклоняюсь за упавшей на серую плитку вилкой, рубашка ползет вверх, обнажая мою кожу. Ник подходит сзади, и хрипло говорит.

— Может к черту ресторан? Давай проведем выходные в постели?

Я выпрямляюсь и поправляю задравшуюся рубашку.

— Дай мне короткий перерыв. Иначе я точно не смогу ходить самостоятельно. Я серьезно.

Ник недовольно бурчит, и отходит от меня на пару шагов.

— Значит в душ пойдем по очереди, иначе я за себя не ручаюсь!

Я смеюсь и киваю головой.

— Согласна.

Потом посылаю ему воздушный поцелуй и скрываюсь за дверью ванной.

***

В полчетвертого мы подьезжаем к моему дому. И тут начинается стресс. Всего за какой–то час мне нужно переодеться, сделать прическу и макияж. Я залетаю в квартиру, затаскивая за собой Ника, и толкаю его в гостиную на диван.

— Располагайся, чувствуй себя как дома.

— А у тебя мило, — оглядывая мое скромное жилище, говорит Доминик, когда я уже на полпути в ванную комнату.

Мне нужно сделать идеальную укладку и макияж. Потому что сейчас мы пойдем не в какую–нибудь забегаловку, а в один из самых элитных ресторанов Лос–Анджелеса! Плюс ко всему, Доминик, в его угольно–черном костюме от Прада и в белой рубашке выглядит сногсшибательно, и мне хочется ему соответствовать.

Благо, на мой день рождения, Ди подарила мне шикарное красное шелковое платье от Версаче, которое идеально подчеркивает мою фигуру и соответствует выбранному месту. Оно на тоненьких бретельках, спереди длина чуть выше колена, а сзади шлейф, который достигает пола, если я надену туфли на высоких каблуках. А глубокое декольте выгодно подчеркивает мою небольшую грудь.

Поскольку на прическу нет возможности потратить много времени — собираю волосы в высокий хвост и завиваю кончики плойкой в крупные локоны. Несколько прядей оставляю свободно спадать на лицо. Неизменная черная подводка и кроваво–красная помада, пудра, немного румян и я готова! Остались туфли, сумочка и подходящие аксессуары.

Бегу в спальню, чтобы найти жемчужную подвеску, которая осталась мне от бабушки, и такие же сережки. Теперь нужно достать туфли. Наклоняюсь под кровать, и натыкаюсь на коробку бирюзового цвета от Тиффани, которую оставил Кристофер под моей дверью. Я уже и забыла о ней! По спине бежит холодок, а пульс учащается от плохого предчувствия. Дрожащими руками беру его подарок, и резко поворачиваюсь в сторону окна. Мне показалось, что за мной кто–то наблюдает. Хоть шторы плотно задернуты, меня все равно не покидает ощущение посторонних глаз на себе.

Наверное, я просто устала. Отбрасываю коробку в сторону, сделав себе пометку выбросить ее не открывая, когда вернусь домой. Потом, все–таки, достаю туфли и обуваюсь. Бежевые лакированные лодочки с красной подошвой идеально подойдут сегодня. Клатч в тон лежит в коридоре, его я захвачу по пути.

Мы с Домиником уже многое успели испытать друг с другом, но это наше первое свидание, и я безумно волнуюсь. Одно дело закрыться с ним в квартире, где только мы одни, и можно делать друг с другом все, что захочется. Совсем другое, когда на тебя обращены десятки глаз. Одни смотрят с любопытством, другие с безразличием, а третьи с осуждением. Я ненавижу быть в центре внимания, и остаюсь безмерно счастливой, если на меня просто не обращают внимания. До этого я всегда появлялась на публике в сопровождении Кристофера, и в основном такие вечера заканчивались с горьким послевкусием. Будь то неоправданная ревность с его стороны, или похотливые взгляды Макса, с которым мы виделись чаще других, или других его бизнес–партнеров. И не только взгляды. Намеки и, якобы, невинные прикосновения, которые я презирала. Все эти рестораны и званые обеды оставили неизгладимый след в моей душе. Воспоминания о них вызывают тошноту и бурлящую ненависть к человеку, которого я считала своей вселенной.