Я застываю возле колонны, уже не рискуя следить за ситуацией в открытую, но и боковым зрением, я должна увидеть, уйдет Сэм оттуда наконец или нет. Через несколько секунд слышу смачные ругательства и замечаю движение. Теперь уже могу посмотреть, как взбешенный Сэм несется к лестнице в другом — не том, куда нам нужно попасть — конце галереи. Опрометью несусь к Паломе.

— Есть шанс, бежим! — машу ей, задыхаясь от всплеска эмоций. Она доверчиво вскакивает с места и бежит за мной. На выходе в галерею, притормаживаю, чтобы посмотреть, где Сэм. Он поднялся по лестнице, и пытается высмотреть, что-то на верхнем ярусе, явно так и не поняв, кто его обстреливал, потому что Роко преспокойно, уже спустился вниз и достает из-под мостков свою честно заслуженную еду. Кивнув ему, мы уходим вдаль по галерее, стараясь не спешить и не привлекать внимание. Свои приметные кудрявые волосы, Палома убрала под шапочку, так что проблем быть не должно.

Удачно разобравшись с Сэмом, мы идем по написанному на бумажке адресу, хотя, если прикинуть, времени прошло достаточно, чтобы ребятам уже найти и открыть сейф. Однако в нужном коридоре мы видим раздосадованных Мориса и Ворчуна в компании с еще одной девушкой, которая забилась от них в уголок и слушает музыку в больших накладных наушниках.

— Все пропало, вы не успели первыми? — спрашивает Палома, подходя.

— Мы не знаем! — сердито отвечает Ворчун, — нас не пускают туда!

Я поворачиваюсь на переливающуюся огоньками дверь, над нею светящимися буквами горит надпись "Изумительная комната".

— Пока не наберется группа, они нас не пустят, — поясняет Морис.

— А она еще долго не наберется! — злится Ворчун, — в будний-то день!

— Ну, когда подойдет вторая команда — точно наберется, — предрекает Палома.

— Все наше преимущество насмарку, — ворчит Ворчун.

— Может пяти человек им достаточно будет? — робко предполагаю я.

— Только не после того, что мы там устроили, — виновато улыбается Морис.

— А я все-таки спрошу, — Палома, счастливо избежав встречи со своим бывшим шинардом, полна энтузиазма и уверенно толкает дверь. Я проскальзываю за ней, радостная, что не мне придется договариваться.

Мы оказываемся в квадратной кроваво-красной комнате с приглушенным освещением и двумя задрапированными тяжелыми занавесками альковами. В первом за стойкой стоит мужчина в жилете и бабочке, взглянув на Палому, он тут же меняется в лице. Сердитое выражение мгновенно улетучивается, а вместо него появляется радушно подобострастное.

Билеты за нас четверых оплачиваю я, а ребят мы протаскиваем быстро за своими спинами. Оставив незнакомую девушку покупать свой билет, мы поспешно заходим в следующую дверь, пока нас не выгнали. А вот там темно совершенно!

Предполагая, что свет еще не успели включить, поскольку мы первая группа за сегодня, мы несколько секунд топчемся у входа, пока та девушка не заходит тоже, дверь за ней закрывается и над нами внезапно раздается торжественный хриплый голос:

— Добро пожаловать, о любознательный путник, в изумительную комнату, расположенную в двадцати измерениях и постоянно меняющую свои очертания! Какие ее заманчивые тайны откроются тебе сегодня? Ты узнаешь, пройдя дорогой самопознания, сквозь тьму невежества!

Я целую секунду послушно представляю себе двадцатимерное помещение, плавающее в булькающем супе из невежества, но потом на полу загораются огонечки, симпатичной россыпью ведущие нас к следующей двери — светящемуся прямоугольнику, из которого валит белый дым.

Следующая комната полна не только дымом, но и зеркалами, где многократные отражения дают такой эффект, что мы едва не теряем ориентацию и друг друга.

Дальше снова совсем темно, вокруг зажигается все больше и больше огоньков, сперва кажется, что они расположены хаотично, по потом они начинают складываться в изображения деревьев и животных. Куда идти не понятно, друг друга мы тоже не видим, так что беремся за руки и идем цепочкой вслед за кем-то. Я даже не знаю, кто там первый оказывается в итоге. Кто держит меня за заднюю руку…в смысле за левую и идет за мной, не понятно, а вот впереди меня, похоже, Палома — у нее такие маленькие тонкие кисти.

Идем медленно, рывками, обходя то, на что могут быть прикреплены эти сияющие точки — сперва думается, что это стены или колонны, но фигуры животных при приближении к ним начинают совершать какие-то действия, поводят мордами, открывают рты, шевелят хвостами и двигают лапами. А те фигуры, которые не успели дооформиться к тому моменту, как мы их прошли, такое ощущение что начали перегруппировываться и ненавязчиво нас преследовать.

— Они идут за нами, — предупреждает взволнованный голос Паломы из темноты.

— Вижу, — недовольно шипит голос Ворчуна. Судя по всему, именно за ним мы все и следуем.

Уделив излишнее внимание движущимся животным, не замечаем, как нам наперерез выдвигается смеющаяся маска, которая на вид просто висит в воздухе. Кто-то рядом тонко взвизгивает, но вроде бы не Палома, и, наверное, не я.

— О, дьявол! — рычит Ворчун впереди. Из-за неожиданного препятствия на пути мы останавливаемся, и пока наш первопроходец ругается с маской, которая явно не дает ему пройти дальше, я чувствую, как чьи-то две невидимые ладони начинают шарить по моему телу. Причем довольно быстро они переходят все рамки приличия, если вообще прилично трогать кого-то в темноте без его разрешения и взаимной симпатии. Я же совершенно ничего не могу с этим поделать, поскольку обе мои руки крепко сжимают товарищи по команде. Пнуть невидимку по ноге, также оказывается не такой уж простой задачей, такое впечатление что у него только ладони и есть.