Она тихонько насвистывает.

— Подруга, тебе лучше позвонить ему. Если ты этого не сделаешь, то сделаю я.

Я отрываю несколько двадцаток и сую их в руку Эс.

— Для вашего фонда.

Ее глаза наполняются слезами, и она шмыгает носом, осторожно смахивая их.

— Что ты делаешь, девочка? Ты знаешь, сколько времени у меня уходит на то, чтобы сделать лицо? Ты не можешь дать мне это. Тебе это слишком нужно.

Я отрицательно качаю головой.

— Эс, ты годами копила деньги на операцию по смене пола. Я просто делаю свою маленькую часть, чтобы помочь. Ты доберешься туда. — Она на гормонах, и ей сделали увеличение груди, но есть еще одна часть ее перехода, которую она пока не может себе позволить, и она отчаянно хочет.

Она обнимает меня, а затем уходит, бормоча что-то о повторном нанесении туши. Я улыбаюсь и беру заказ на один из моих столиков.

Остаток смены пролетает незаметно, а когда наступает утро, у меня болят ноги и спина. Эс целует меня в щеку и сует мне в руку маленькую коробочку, когда я ухожу.

— С Днем рождения, — говорит она.

Я благодарю ее и открываю коробку. Внутри — кулон на серебряной цепочке. Камень прекрасен — смесь зеленого и синего цветов. Я надеваю его через голову.

— Пит сказал, что тебе это понадобится. Это лабрадорит. Это защита от психического вампиризма, и он поможет пробудить твои собственные силы.

Я не покупаю большинство из этих вещей, но держу кулон при себе, когда возвращаюсь в свою квартиру. На земле лед, дождь замерзает при падении температуры. Я осторожно иду и натягиваю на себя тонкую куртку, стараясь оставаться немного сухой. Это не работает. Скоро мне понадобится бюджет на новое зимнее пальто. Я вспоминаю пачку денег в кармане и улыбаюсь, несмотря на холод.

Я уже на полпути домой, когда снова чувствую чье-то присутствие. На этот раз я не пытаюсь бежать. Вместо этого я поворачиваюсь с перцовым баллончиком в руке и бросаю вызов своему невидимому преследователю.

— Кто там? Что тебе надо?

Я жду, мои ноги на ширине плеч, боевая стойка готова. Я ничего не слышу, ничего не вижу. Чувствуя себя глупо, возвращаюсь назад, но там туман, и я почти ничего не вижу.

— Я знаю, что ты там!

Мой голос звучит так громко, так грубо в тишине предрассветного утра.

И все же — ничего.

Я вздыхаю и поворачиваюсь, быстро идя к своей квартире.

Весь остальной мир скоро проснется для своих выходных, но мои глаза тяжелы, и я готова лечь спать. Потом я вспоминаю, что обещала маме что-нибудь поесть. Я зеваю, потягиваюсь и пытаюсь проснуться, открывая дверь.

— Мама! Я уже дома. Я только приму душ и переоденусь, а потом мы сможем выйти.

Я спешу наверх и выскальзываю из рабочей одежды. Я быстро принимаю душ, натягиваю джинсы и синий свитер и пользуюсь косметикой, чтобы выглядеть немного менее усталой, прежде чем увижу маму. Она всегда беспокоится, что я слишком много работаю и не высыпаюсь. Она не ошибается, но я не могу позволить ей узнать это.

Я ожидаю найти ее в гостиной или на кухне. Когда этого не происходит, я стучу в дверь ее спальни, единственной оставшейся комнаты, кроме нашей общей ванной. Ответа нет.

— Мама?

Я толкаю дверь и заглядываю внутрь. Я вижу ее маленькую ножку, свисающую с кровати, и толкаю дверь до упора. Должно быть, она еще не проснулась.

— Мама? — Я подкрадываюсь ближе, не зная, разбудить ее или дать ей поспать. Она лежит на спине, отвернувшись от меня, одеяло сбилось набок. Я вижу только ее затылок, и мое сердце бьется сильнее, как будто оно знает что-то, чего не знаю я. Мой голос становится все более паническим.

— Мама! — Я тянусь к ней, моя рука опускается на ее плечо. Она не двигается. Я убираю длинные волосы с ее лица. Ее глаза закрыты, но она все еще не отвечает. Я кричу ей, но ее тело неподвижно. Безжизненное.

Я достаю сотовый телефон и набираю 9-1-1.

— Пожалуйста, помогите мне. Я думаю, что-то случилось с моей матерью. Я думаю, что она умерла.

Глава 2

БОЛЬНИЦА

— Иногда волки приходят в овечьей шкуре.

— Фенрис Вейн

Прибывшие медики обнаружили пульс, и мы быстро добрались до больницы на машине скорой помощи. Теперь я сижу и жду. Они отвезли ее в отдельную палату, подключили к аппаратам, воткнули в нее иголки, чтобы взять кровь. Они попросили меня уйти, подождать в холле, и кто-то скоро придет с новостями. Они разбрасывались такими словами, как инсульт, инфаркт, аневризма мозга, но никто, кажется, ничего не знает. Их слова похожи на пузыри, лопающиеся в воздухе. Никакого содержания, только идеи.