В след за ним я прошла по каплям на ковре. В тот момент, когда я вошла в ванную, воздух мгновенно сгустился от напряжения.

Татуированная спина Килла оставалась неподвижной и напряженной. Он не повернулся ко мне лицом. Вместо этого он сосредоточился на внешних событиях — намеренно отрезая меня, пока возился с чем-то.

Сорвав полотенце с талии, он запрыгнул в душ прямо под воду. Засунув голову под тяжелые струи, он тяжело вздохнул. Не было слышно ни звука, но я чувствовала его замешательство и беспокойство прямо в моей душе.

Я стояла там — вуайеристка без места. Я не могла отвести глаз от его обнаженного тела. Все, чего я хотела, это обнять его, сказать ему, что быть потрясенным нормально — я тоже потрясена.

Присоединяйся к нему.

Я не могла отрицать, что хотела прыгнуть в душ. Я хотела почувствовать его близко. Я хотела прикоснуться к нему и раз и навсегда выяснить, почему он потерял терпение сегодня.

Но я не могла.

Что-то меня сдерживало.

Вылив из бутылки в ладонь пряное средство для тела, он отмывал свое тело до клинической чистоты, прежде чем полностью ополоснуться и выскочить из душа.

Его зеленые глаза ненадолго пересеклись с моими, когда он потянулся к свежему полотенцу, промакивая волосы, пока они не превратились в сексуальные пряди, а затем обернул новое полотенце вокруг его идеально сложенного и очерченного тела.

Не проронив ни слова, он бросился к раковине, схватил пару крошечных серебряных ножниц и скрылся в спальне.

Не зная, что делать, я последовала за ним, но обнаружила, что он лежит на кровати, его влажные волосы лежат на подушке, глаза сфокусированы на потолке, а серебряные ножницы — на раскрытой ладони.

— Сделай это. Я больше не хочу их. — Подняв голову, он добавил. — Как только их не станет… мы поговорим

Он тянет время.

Я не знала, радоваться мне или волноваться от того, что я так сильно на него повлияла.

Подойдя к кровати, я нерешительно забралась на матрас и подвинулась ближе. Килл не смотрел на меня; свободная рука сжимала его бедро.

Взяв предложенные ножницы, я наклонилась над его раной. Кожа достаточно зажила, чтобы затянуться. Касаясь его плоти, я проверила, нет ли инфекции или температуры. Успокоившись, что это не принесет вреда, я села прямо.

— Мне нужен пинцет.

— Верхний ящик в ванной.

Я соскользнула с кровати, взяла пинцет и поднялась над ним. Его кожа была прохладной на поверхности от холодного душа, но под ней бушевал огонь, который сжег все мои мысли до пепла.

Находясь так близко. Мы оба практически голые. В постели.

Это был сон. Кошмар. Сбывающаяся фантазия.

Куртка укрывала меня тяжелой рамкой. Манжеты нависали над моими ладонями. Я бы не смогла сделать что-то настолько деликатное, как снятие швов, борясь с плотной материей. Это нужно снять... только у меня под ней ничего не было.

Это не имело значения.

Он видел меня голой. Он был во мне.

Так почему я чувствую себя такой застенчивой и уязвимой?

Набравшись храбрости я стянула куртку и осторожно положила ее у подножия кровати.

— Спасибо, что позволил мне надеть ее.

Ноздри Килла раздулись, когда он заставлял себя продолжать смотреть в потолок. Я знала, что он мог увидеть, что я голая, но он коротко кивнул.

— Только пожилые дамы и члены клуба получают эту привилегию.

— Тогда почему ты позволил мне носить ее?

Он повернул ко мне голову; его глаза оставались сфокусированными над моей ключицей. — Сними мои швы.

Боль пронзила мое сердце. Ярость, которую он носил в себе, блестела в его глазах, ослабляя то небольшое доверие, которое мы сформировали. Крошечный край уязвимости исчез. Исчез или скрылся.

— Килл… не надо. Пожалуйста, не затыкай меня.

Он стиснул челюсти.

— Я… я не специально. Это просто…

Его взгляд смягчился, и он потянулся ко мне, прежде чем опустил руку на одеяло.

— Дай мне больше времени. Это нелегко. Я так привык закрываться от людей. Так привык быть ублюдком, чтобы защититься. — Его губы дернулись в извиняющейся ухмылке.

— Нелегко сломить привычку. — Его голос перешел на шепот. — Я до сих пор не могу поверить, что это происходит. Что ты — это ты. И здесь. Живая.

Мои руки тряслись, удерживая за ножницы и пинцет. Вопросы обстреливали мой мозг, нетерпеливо бомбардируя.

Прогнав нетерпение, я мягко улыбнулась и наклонилась над его шрамом.