Я сдалась.

Ночь превратилась в новый рассвет, и я отказывалась проживать новый день в неведении. Мое разблокирование оставалось за Киллом.

 Настало время найти его.

Схватив его кожаную куртку, я укуталась в утешительное тепло и отправилась на его поиски. Моя нагота под мягкой косухой дразнила мои соски. Я глубоко вдохнула, упиваясь легкими запахом, вызывающим жажду, которая никогда не угасала.

Мой разум хотел противостоять его ответам. Мое тело хотело противостоять ему для освобождения.

Вчерашний день закончился, будущее было таким же мрачным, как ночной дом, но здесь и сейчас — оно было полно возможностей, и я хотела воспользоваться этим.

В доме было тихо, когда я босиком топала по сочному ковру и холодному мрамору. Не было ни шума, ни скрипов, ни намеков на жизнь.

Заглянув в пустой кабинет, с четырьмя компьютерными мониторами и непонятными аналитическими программами, я пошла через гостиную, столовую и кухню.

Пусто.

Пусто.

Пусто.

Я подошла к огромным раздвижным дверям, ведущим к заднему саду, и выглянула наружу посмотреть в широкий сад.

Луна излучала серебряное сияние, превращая трехмерное в двухмерное, сверкая тайной.

Пусто.

Охранная система мигала красным цветом, предупреждая, что она была активирована. Он не покидал дом.

Я продолжала бродить по его жилищу, легко перемещаясь из одной комнаты в другую.

Абстрактные картины черно-белых мотоциклов вырисовывались со стен коридора. Дипломы по математике и о благотворительных пожертвованиях самодовольно мелькали, когда я пересекла фойе и вошла в крыло дома, которое я исследовала за день до того, как он повел меня в лагерь.

Статьи из газет были вырезаны и вставлены в глянцевые рамки, показывающими оценки, графики и скачки на фондовом рынке.

Дом Килла был стерильным и отдаленным, но позволил хоть немного взглянуть на то, кем он был под слоем насилия, проклятий и гнева.

Там было что-то безумно умное и... беззащитное.

Подойдя к большой двери в конце дома, я открыла ее и вошла в душный, пропитанный влажностью мир. Водное эхо отражалось от стеклянной крыши, открывающей только бархатное ночное небо и сверкающий конденсат.

Моя кожа покрылась теплой влагой, и из-за угла доносился звук брызг. Я не бывала здесь раньше. Дверь была заперта.

Я шла вперед, двигаясь мимо раздевалки и двери сауны.

Я остановилась.

Килл наворачивал круги в большом длинном бассейне. Его мощное тело прорезало воду, резко и сильно пронзая водную гладь. Его глаза были закрыты, волосы прилипли к голове, а его огромная татуировка на спине колыхалась под водой.

Я не могла шевельнуться. Он выглядел таким гибким и хищным в воде. Вода плеснула в стороны, когда он нырнул и оттолкнулся от малиновой стенки бассейна. Мозаичные плитки создавали впечатление, что вода была красной, как будто Килл плавал в крови.

Его руки без остановки продолжали смертельное нападение, ударяя по воде так, как будто он хотел убить каждую капельку. Он довел себя до изнеможения; только Бог знал, сколько он пробыл здесь.

Подойдя к краю бассейна, я вышла из тени и намеренно расположилась там, где он мог бы меня увидеть.

Удар.

Два удара.

Внезапно он остановился, встав в хлорированной воде. Его грудь поднималась и опускалась, его зашитая рана выглядела лучше, но была все еще немного опухшей. Его взгляд приковал меня к месту, прищуренный от смеси неверия и отрицания.

Мои колени заклинило, когда его тяжелое дыхание опьянило меня, напоминая о других событиях, когда мне было тяжело дышать. Влажный воздух сделал кожу липкой и потной от желания.

Вода струилась по его лицу, стекая по губам, когда он тихо сказал:

— Что ты здесь делаешь?

Его голос облизывал сквозь пространство, восхитительные ударные волны прямо в мою душу. Как той ночью, когда очнулась в плену, его сотрясающий землю голос, расколовший мой мир и разрушивший все, что я знала. Я была в ритме с ним — идеальной чашей для его околдовывающей силы.

Я сглотнула, пытаясь собраться с мыслями.

— С твоей травмой нельзя плавать.

Его глаза блеснули, отбросив назад все, о чем он думал, пока плыл.

— Швы нужно снять.

Я кивнула.

— Я сниму их, но через несколько дней.

Он ничего не сказал, просто склонил голову. Его взгляд нервировал меня — все, что он увидел на яхте, давало ему ответы и ... надежду.

Отводя от меня взгляд, он шел по глубине воды, двигаясь к краю бассейна. Плавным, легким движением он переместился из воды на плитку. От того, как его мышцы сжимались и скручивались, когда он поднялся с корточек в полный рост, у меня потекли слюнки.