– Ну что, полегчало? – спросил Кухонный цех.

– Пока не понял, – в голосе Гюнтера звучала неопределенность.

– Между первой и второй перерывчик небольшой.

Бутылка взлетела в воздух и повторно наполнила рюмку. Ворон повторил предыдущую манипуляцию.

– Ну, а сейчас как? – вновь поинтересовался Кухонный цех.

– Лучше.

Если бы у Гюнтера не было перьев, то можно было бы видеть, как его кожа покрывается румянцем.

– А горчица есть? Сало – его лучше с горчицей.

– Обижаете, – с деланным негодованием ответил цех. На столе тотчас появилась стеклянная баночка, один дух от которой говорил, что горчица злая. Ворон подхватил кусочек сала и, мокнув в банку, отправил его внутрь клюва.

– Ох! – только и смог выговорить он. – Ядреная!

– А то! Фуфла не держим!

Гюнтер начал заедать горчицу закусками. На какое-то время в зале повисла тишина. Затем цех изрек:

– Надо тебе на Русь бежать. Она большая, где-нибудь затеряешься. Ворону себе заведешь, детишки пойдут…

Последнюю фразу цех произнес с мечтательной интонацией.

– Не могу я. Тоскливо ему одному будет. Поговорить не с кем. Зло на ком ему выместить или, скажем, в шахматы поиграть?

– Да уж, в каждом замкушке свои погремушки.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, все мы заложники обстоятельств. Вот, к примеру, шеф наш Рауль. Как-то Кощей решил пообедать в лучшем парижском ресторане. Заказал себе фуа-гра с сотерном, шатобриан, а к нему на рататуй гарнир. И так ему все понравилось, что распылил он Рауля на атомы и отправил прямиком к нам в цех. Парень о мишленовских звездах мечтал, а теперь вот вынужден готовить всякую гадость.

– Но он же и здесь делает замечательные блюда.

– Да, но это не по регламенту. А по регламенту – ты сам знаешь, меню каждый день читаешь.

– Ну да, – ворон замолчал и захрустел огурцом.

– Ты, Гюнтер, это, прилетай, когда захочешь. Я всегда налью. Поболтаем.

– Спасибо. А можно еще рюмочку? – заплетающимся языком спросил Гюнтер.

– Пей сколько хочешь.

Выпив в третий раз, ворон начал шататься с лапы на лапу.

– Все. Для меня три рюмки, как для человека три стакана. Полечу спать.

– Куда тебе такому лететь? Давай я тебе тут постелю.

Толстая шелковая салфетка появилась на столе.

– Мы, птицы, спим стоя.

– А ты попробуй лечь. Тебе понравится.

Гюнтер окончательно завалился на бок, аккурат на салфетку, и тотчас захрапел. В воздухе возникла еще одна салфетка, которой Кухонный цех заботливо накрыл ворона.

/////////////////////////////

А в это время на Руси наступила ночь – прекрасная, как на полотне Куинджи. Елизар еще не вернулся, и все его домашние готовились отойти ко сну. В это время в темноте раздались какие-то странные неритмичные хлопки, и над забором появился белый шар, с торчащими из него короткими крыльями. Затем в лунном свете стало видно, что шар этот – Аглая, ворона матери Елизара, болтушка и сплетница. Сделав вираж над двором, она опустилась на ветку березы. Ветка хрустнула и отломилась. Ворона рухнула на землю и села на хвост, растопырив лапы в разные стороны.

Конец ознакомительного фрагмента.