Сеню слабо волновали переживания Лизы. Тем более, что в настоящий момент он был всерьёз обеспокоен тем, что его выходка, конечно, сработала и Верочка уж точно обратила на него внимание… Но как это поможет с ней подружиться и что теперь делать с его собакой, которая должна была её напугать, а в итоге признала в ней хозяйку? Потребовать назад или пусть уже остаётся у Веры? Ситуация была очень непростая и Сеня продолжал качаться в задумчивости.

– Почему так поздно, подруга? – послышался дерзкий оклик, стоило только Лизе переступить порог.

– Я тебе не подруга, а дочь! – не уступала в дерзости Лиза.

– Хах! Моя девочка… – с упоением восторгался отец.

– Да я скорее умру, чем стану похожей на тебя!

– Да я бы сам скорее помер, лишь бы этот день не тянулся так долго, только вот никак не выходит! Хм… Подростки… Повторяю, почему так поздно явилась, дочь?

Напряжение нарастало.

– Праздник был в школе.

– Что ещё за праздник?

– День рождения!

– Опять эти богатеи развлекаются?

– Да, но в этом раз я им показа…

– Эй! Я не тебе, дура! Видишь, вон ту… Да не на меня, в телек смотри!!! Все восхищаются, какая шикарная у неё свадьба! Вся страна наблюдает! А кто-нибудь задумывался, что это всё за наш счёт? На деньги честных тружеников и примерных налогоплательщиков! – разразился праведным гневом отец, – Мы тут еле сводим концы с концами! Дочке не на что платье купить, ходит как чукча! Хотя зачем ей платье, коли нет мозгов? Или есть мозги? Что-то не похоже…

Но Лиза его уже не слушала и, совсем понурая, плелась в свою комнату. С кухни послышался детский плач и нежное:

– Серёжа, миленький, ну что ты опять разошёлся! Головушка снова заболит! Лиза, дорогая, не возьмёшь сестрёнку ненадолго? – кухонная дверь отворилась и в проёме показалась мама Лизы с малышкой в руках. Вид у неё был изрядно потрёпанный, одежда старая и грязная, под глазами синяки, на голове лохмотья. Сгорбленная и худая, как тростинка.

– Тряпка! – подумала Лиза и отрезала, – Нет! Я устала! – после чего она скрылась в комнате, демонстративно захлопнув за собой дверь.

На кухонной плите всё кипело и шкворчало, наполняя комнату непередаваемым букетом ароматов.

– Фу, жена! Что ты там химичишь? Закрой дверь!

– Да, дорогой! Прости меня, пожалуйста!

Дверь на кухню тоже захлопнулась.

– Фух!.. А теперь Серёга отдохнёт немного! Иди сюда, о великий повелитель экрана! – и заграбастав пульт, он снова принялся переключать каналы, то и дело отпуская едкие комментарии по поводу и без.

– Послушай, бабуль, почему она вышла за него? – даже не поздоровавшись, выпалила Лиза и плюхнулась рядом с ней на кровать.

– Он не всегда был таким… – отвечала Евгения Семёновна.

– Да неужто?

– Ну по началу он был очень хорош! Горяч, молод, красив. И он не одну твою маму покорил, а, признаться, даже меня очаровал. Одно только смущало и довольно сильно, что за душой у него не было ни гроша. А у мамы твоей на тот момент было уже всё: карьера, положение, куча перспектив. Мужа только не было, а всего остального больше, чем у многих других людей. Она же у нас труженица!

– И чем он её так сразил?

– Да всем! Носил на руках! Красиво говорил! Он обладал невероятной силой вдохновлять людей, верить в лучшее. Обещал, во что бы то ни стало добьется успеха и сделает её самой счастливой женщиной на свете. А какие он стихи писал! Ах… Все, кто слышали, прочили ему будущее великого поэта. Погоди, вот… – и бабушка закопошилась у себя в тумбочке, – Ага! Например, этот… – и она, предварительно хорошенько прокашлявшись, принялась медленно с выражением зачитывать с какого-то затёртого клочка:

Как мне проверить, что это не сон?

Ты здесь со мной – настоящее чудо!

Я ведь в тебя, как мальчишка влюблён!

Всё! Решено! Просыпаться не буду!

Или вот ещё… просто замечательный! Это, кстати, открытка в честь окончания медового месяца и начала новой жизни:

– С ума сойти! – не могла поверить Лиза, – Как же он в это превратился?

– Кто же знает? Кто же знает?.. Я думаю, время шло, и хоть они с твоей мамой души друг в друге не чаяли, а обещанных золотых гор так и не появилось. Было много разных попыток то тут, то там, но безуспешно. Потом родилась ты и он устроился заведующим склада. Какая-никакая, а стабильная работа. На жизнь кое-как хватает. А душа, какая там душа, когда малышка на руках? Вот он и начал сдавать то тут, то там, а в скором времени совсем скис, озлобился и теперь срывается на всех подряд, потому что в любом чужом успехе видит свой провал. Совсем забыл, кто он есть… – и Евгения Семёновна тяжело вздохнула.

– А как это всё вообще это у тебя оказалось? – и Лиза с недоумением перевела взгляд на горстку измятых бумажек у бабушки в руках.

– Эх… Когда он начал меняться, твоя мама очень страдала и плакала. Очень много плакала! Я не вмешивалась, но с трудом могла это выносить и жутко злилась на твоего отца. Однажды она подошла ко мне с охапкой этих вот памятных стихов и открыток, которые напоминали ей о временах, когда она была по-настоящему счастлива, сунула их мне небрежно и сказала: «Я хочу, чтобы я их больше не видела! Это было, но этого больше нет! Сама я выбросить их не могу, рука не поднимается, поэтому отдаю тебе, а ты уж делай с этим добром, что хочешь! Я больше не буду страдать! Я слишком услала!» Такие вот дела… С тех пор твоя мама прекратила плакать и стала безропотно добра и нежна. И сначала он как будто бы воспрял духом, и они снова сблизились. Так родилась твоя сестрёнка. Но при всём этом твоя мама как будто потеряла себя и жизнь довольно быстро вернулась в прежнее русло…