Искин не сдержался и влепил женщине пощечину.

— Которую я приютил. Неужели она вам так помешала?

Аннет-Лилиан шумно втянула в себя воздух.

— Вы что-то путаете, Фодер, — сказала она. — Я никого не посылала к вам в общежитие. И не знаю ни про какую Стеф.

Искин улыбнулся.

— Вы не умеете врать.

— Я не вру! — повысила голос Аннет-Лилиан, и Искин был вынужден стиснуть горло женщины пальцами.

— Тише.

— Я не вру, Фодер, — захрипела Аннет-Лилиан. — Можете убить меня, но соваться к вам в общежитие не было никакого смысла.

— А документация?

— Разве она есть?

— Нет.

— Я подумала также, — сказала Аннет-Лилиан.

Искин убрал пальцы с ее горла. Он задумался. Если не хайматшутц, то кто? Версий не было. Странно, сейчас ему хотелось, чтобы это была хайматшутц. Двое, про себя проговорил он. Один стоял у двери. Другой душил. А потом спрятал в шкаф. Может ли так быть, что эти люди охотились именно за Стеф?

Интересно.

Аннет-Лилиан жадно всматривалась в его лицо.

— Я вижу, вы мне поверили, — сказала она.

— Теперь я не могу вас отпустить, — сказал Искин.

— Само собой.

Искин выставил руку.

— Давайте, — подначила его Аннет-Лилиан. — Я беззащитна.

Он не решился. Вместо него все решили юниты. Иксин почувствовал, как разрядилась спираль, и услышал хруст в шейных позвонках Аннет-Лилиан. Ему почудилось, будто в последний момент в ее глазах мелькнуло удивление.

Рамбаума он искать не стал.

Убивать его Искину не хотелось, да и как его найти, он не знал. Возможно, Рамбаум снимал один из соседних номеров, но… Бог с ним.

Осталась последняя зацепка. Искин спустился с этажа, поблагодарил администратора и вышел из отеля. Швейцар открыл ему дверь. «Олимпия» ждала его у тротуара через улицу. На углу, выведя из подъезда, сажали кого-то в фургон санитарной службы. Метался по стенам свет фонариков.

Искин сел в автомобиль. Ему подумалось, что методы карантинных работников удивительно похожи на методы хайматшутц. Тоже по ночам, когда все спят, тоже с фонариками, предупреждая возможный побег в дверях и под окнами.

Он склонился, уткнулся лбом в рулевое колесо.

Что у него осталось? Только Греган. Греган, которого Стеф опознала в колонне хаймвера, марширующей по Редлиг-штросс. Дальше — пустота. Узнал ли ее Греган? Допустим, узнал. В шляпе, одетую под мальчишку. Некоторым хватает мгновения, чтобы мельком увидеть лицо. Но мог ли он как-то проследить за ними? Вполне, решил Искин. Они же не прятались. Какой-нибудь парень из колонны, не вызывая подозрений, вполне мог проехаться с ними в одном омнибусе. Или вовсе нанять такси. Марок в тридцать все путешествие и обошлось бы. Центр беженцев на Бюргер-плац — миграционное бюро — Гроэке.

Насколько Искин знал таких, как Греган, ребят, они не останавливались ни перед чем, чтобы наказать кого-то, кто уронил их авторитет. В их полубандитской или даже целиком криминальной среде сбежавшая из-под контроля девчонка вполне могла пошатнуть лидерство главаря. Во всяком случае вопросы у подчиненных «шестерок» обязательно возникли бы. А где вопросы, там и сомнения, так ли хорош главарь.

Искин завел «Олимпию».

Даже если он ошибется с Греганом, подумалось ему, он сможет выручить Кати. Стеф бы этого хотела.

Где находится улица герцога Вады, Искин знал. Он надеялся, что студенческую коммуну обнаружить там будет просто. К тому же у него был еще один ориентир — зоомагазин и бар «Старый Фридрих». От них он и начнет плясать, если что. Искин усмехнулся. Как много он помнит! Казалось, пропускал мимо ушей Стефину болтовню, но каждое слово, каждый жест, взгляд осели в памяти. Горчат только.

Он выехал с Мельберг-штросс и углубился в переплетение улочек и аллей старых районов, в которых то там, то здесь прорастали новые здания. Один раз его остановил полицейский и поинтересовался, в чем причина столь поздней поездки. Искин сказал вахмистру, что возвращается от друзей. Этого хватило. Полицейский посоветовал ему следить за временем и быть осторожным — впереди разобрали часть брусчатки.

— Спасибо, — сказал Искин.

Он выехал на улицу герцога Вады уже после часа ночи и понял, что в темноте никакого общежития не найдет. Редкие фонари лишь усугубляли чернильный мрак арок, подворотен и дворов. Как-то не верилось, что на настойчивый стук любопытного ночного гостя высыпет толпа доброжелательного народу и отведет к дверям коммуны. Скорее, выстрелят из ружья. А потом и мальчики подали ему сигнал, что им необходимо время для восполнения колонии и каких-то своих дел. Искин, вздохнув, сдался и переполз на заднее сиденье. Я отложу Грегана до утра, прошептал он, подбирая ноги, ты не против, Стеф?