– Ну, кто там следующий? Идите уже! – раздался сердитый возглас, и Глеб заспешил в кабинет, стараясь не смотреть на других людей в очереди, а незнакомка исчезла где-то за поворотом коридора.

Вся процедура оказалась сущим пустяком: румяная пышнотелая медсестра усадила Глеба на стул, кольнула (совсем даже не больно) и быстро выкачала нужное количество крови в пробирку. И ради этого надо было вставать в такую рань, ехать через полгорода и ждать в очереди? Глеб был обескуражен, но, так или иначе, дело было сделано. Приходите за результатами через три дня. Глеб кивнул, поблагодарил медсестру и вышел.

В коридоре, уже на пути к выходу, Глеб снова столкнулся с той самой девчушкой. Незнакомка была явно чем-то озадачена: она смотрела то в свою карточку, то на таблички у кабинетов. Увидев молодого человека, она опять одарила его своей очаровательной улыбкой, и у него в груди что-то екнуло.

– Ой, а вы мне не поможете? – неожиданно спросила она, протягивая ему карточку. – Не могу никак разобрать, что тут написано.

Глеб расцвел в улыбке. Он с готовностью взял у девушки из рук бумаги и уставился на каракули, которые ввели незнакомку в ступор. Соотнести странные, струящиеся символы с известными ему буквами и цифрами было сложно, но Глеб справился:

– Это… это два… нет, семь… и… – он медленно продвигался по извивающейся надписи. – …гинеколог… да, точно. Гинеколог, седьмой кабинет, – сказал он, поднимая глаза на девушку. Та ойкнула и густо покраснела, так что лицо ее стало почти такого же оттенка, что и волосы. Она пробормотала слова благодарности и выхватила у Глеба свою карточку. Тот тоже немного смутился – вот поэтому-то в больницах люди и не знакомятся, слишком велик шанс узнать друг о друге лишнее. И все-таки он не сдвинулся с места, в надежде, что сейчас ему в голову придет что-нибудь остроумное и необидное, что позволит разрядить обстановку и завести нормальный разговор. Однако в голове было пусто, как в воздушном шаре. Щелкни по ней сейчас, и она наполнит все вокруг колокольным звоном. Девушка заметила, что молодой человек медлит, и стрельнула в него жгучим, хоть и смущенным, взглядом.

– Вы-то все уже? – спросила она.

– Да, слава богу! – выпалил Глеб.

– Везет! – искренне, но по-доброму позавидовала ему девушка. – А мне еще эта пакость осталась…

Она резко оборвала фразу и снова залилась густым румянцем.

– Вы, кстати, не знаете, где этот седьмой кабинет? – торопливо сказала она, стараясь не встречаться взглядом с молодым человеком.

– Эмм… Да вон там, вроде, – промямлил Глеб и махнул рукой в сторону дальнего конца коридора.

– Ладно! – все также нервно сказала она, – Побегу тогда искать.

Она махнула рукой, развернулась на каблуках и стремительно зашагала прочь. Глеб меланхолично усмехнулся: момент был безнадежно упущен, можно расходиться по домам.

На улице уже рассвело: густой серо-синий предрассветный сумрак развеялся, превратил загадочные ночные тени в самые обычные предметы. Деревья тянули к косматым тучам паучьи ножки своих голых ветвей, дома перестали казаться неведомыми громадами с таинственными огнями в вышине. За окном трамвая проплывал теперь привычный, до тошноты знакомый Челябинск. Он был огромен и сер, и все волшебство утра пропало, утекло из него. Куда ни кинь взгляд, до самого горизонта тянулись городские кварталы, скованные посеревшим льдом и сбившимся за зиму, совсем не пушистым и не мягким, снегом. В холодное небо вонзались угловатые зубцы многоэтажек. Глеб задумался о том, как все это выглядит с высоты птичьего полета, и ему пришло в голову, что сверху город, должно быть, напоминает грязное пятно, сваленные в кучу осколки и прочий мусор, в которых копошатся мелкие, никчемные насекомые – и он в их числе.

Так он добрался до своей остановки, а затем и до квартиры. Андрюха уже поднялся и гремел посудой на кухне. Заслышав шум в коридоре, он вышел поздороваться. Андрей был рослым, почти под два метра, и далеко не щуплым парнем, так что его могучая полуобнаженная фигура заслонила весь проход, и в коридоре стало заметно темнее.

– Чой-то ты сегодня с ранья где-то шляешься? – спросил он добродушно, почесывая волосатую грудь. Его поросший густой щетиной подбородок прорезала широкая белая улыбка.

– Ну так, – буркнул Глеб и пожал плечами. Настроение у него было меланхолическое, не располагающее к разговорам и требовавшее одиночества.

– Куда гонял-то? – не отставал сосед. Он то и дело позевывал и тер слипающиеся глаза.

– Да, анализы сдавал. А ты что же, выходной сегодня?

– Агам-с.

– Хорошо тебе!

Они помолчали немного. Глеб повесил на крючок куртку, поставил к стене ботинки.

– Чайку? – предложил Андрей.

– Да не, вроде не хочется, – вяло отозвался Глеб.

– Ну, как знаешь.

Андрей грузно прошлепал обратно на кухню, а Глеб вернулся в свою комнату и, плотно затворив за собой дверь, нырнул под одеяло. Так для него началось утро пятницы, пятнадцатого февраля две тысячи тринадцатого года. За окном его комнаты тучи начинали рассеиваться, а стрелки часов неумолимо ползли к девяти.

Покончив со своим медосмотром, Ксения помчалась на работу. Она была официанткой в небольшом, но довольно популярном кафе. Когда девушка вышла из медицинского центра, оно уже открылось, но сегодня ее никто не стал бы наказывать за опоздание – на работе понимали, что медосмотр может затянуться. В принципе, Ксения могла бы взять выходной, но ей жаль было терять деньги за смену, так что теперь надо было поторапливаться. Она залезла в маршрутку и поехала в центр.