– Со мной всё в порядке. – Сказала Элли. – Помогите лучше девочке.

– Она не умирает в отличие от тебя. А помочь я сейчас смогу только одной из вас. Резерв на исходе.

– А с чего вы взяли, что я умираю? – Удивилась Элли.

– У тебя нарушены механизмы регенерации. И как тебе только в голову пришло такое с собой сотворить? Это нормальная практика среди светлых, но ты же тёмная.

– Вы о том, что у меня жизненная энергия не восстанавливается что-ли? Так это случайно получилось.

– То есть ты не знала, что тёмным нельзя колдовать за счёт неё сразу после инициации? И кто те идиоты, которые тебе её проводили? Тебя обязаны были предупредить. Это подсудное дело.

– У меня была стихийная инициация. И что сделано, то сделано. Так что просто расскажите, чем мне теперь это грозит.

– У тебя будет на порядок быстрее восстанавливаться магический резерв, и не будет перерывов в его восстановлении после магического истощения, но жизненная энергия у тебя не будет восстанавливаться совсем. И раны не будут заживать. Даже царапины. Теперь с любой травмой тебе придётся идти к целителю. Светлые это делают, потому что могут сами себя лечить, но для тёмного это катастрофа. Как долго у тебя уже кровоточит палец?

– Со вчерашнего вечера. Я так понимаю, это необратимо?

– Правильно понимаешь. Иди сюда.

Элли подошла, и целитель залечил ей палец, который она порезала вчера, чтобы нарисовать пентагамму для ритуала поиска. А потом восстановил жизненную энергию. Не всю. У него истощился резерв.

После этого целитель перебрался за стол, достал из ящика лист бумаги и карандаш и начал писать чем и как дальше лечить детей, попутно объясняя Элли что именно и с какой целью он назначает.

– Вот смотрю на вас и понять не могу, – протянула Элли, – это глупость или жестокость?

– О чём ты? – Удивлённо вскинул одну бровь целитель.

– Почему вы допускаете такое поведение служанки?

– Ах это… Ни то ни другое. Это слабость. Всё дело в том, что она не служанка. Она моя жена.

У Элли аж рот открылся от удивления. Толстая, страшная, склочная пятидесятилетняя бабища, открывшая ей дверь, никак не ассоциировалась у неё с образом жены этого человека. Целитель выглядел лет на тридцать максимум. Типичный светлый: сероглазый блондин с простоватым, но симпатичным лицом.

– Как же вас угораздило? – Ошарашенно спросила Элли.

– Она же не всегда была такой. Мы оба были молоды. Она была красивой, яркой. К тому же в ней было всё, чего так не хватало мне: амбициозность, сила, целеустремленность. Я любил её.

– Но ведь сейчас не любите? Так что мешает вам развестись?

– Ты же тёмная, тебе не понять.

– А вы попробуйте объяснить. – Внезапно разозлилась Элли. – Если не мне, то хотя бы ей. Я же правильно понимаю? Руку ты потеряла после того, как та женщина отказала в помощи твоему брату?

Лейла кивнула.

– Я и так испортил ей жизнь. – Вздохнул целитель. – Не оправдал её ожиданий. Я слабый маг и слабый человек. Зарабатывать деньги я никогда не умел. Да что там деньги, я даже оказался не способен поддерживать её внешнюю молодость. Она стала такой из-за меня.

– Она, – Элли указала взглядом на Лейлу, – тоже стала такой из-за вас. Вас это не смущает?

– Мне жаль. – Снова вздохнул целитель. – Я не возьму с вас денег за лечение.

– Серьёзно? – Усмехнулась Элли. – Полагаете у неё от этого отрастёт рука?

Она встала, швырнула на стол пять золотых монет (довольно внушительную сумму, учитывая, что на одну такую монету можно было месяц жить в приличной гостинице с полным пансионом), сгребла со стола в сумку лекарства, забрала лист назначений, перекрыла капельницу с почти закончившимся лекарством, вытащила иглу из вены мальчика, зажав ранку ватой и, согнув его руку в локте, взяла его на руки и вышла. Лейла последовала за ней.

Они остановились в ближайшей гостинице, которую нашли за два квартала от дома целителя. Мальчику был необходим постельный режим, да и девочка едва держалась на ногах. Элли сдала лошадь на попечение конюха, сняла комнату и заказала завтрак. Овсяную кашу для Лейлы и яичницу и кофе для себя. Тони уже “покормили” глюкозой внутривенно. К тому же, он всё ещё спал под действием заклинания целителя.

Оказавшись в маленьком, но чистом гостиничном номере, вся мебелировка которого составляла две кровати и стол-тумбу, Элли уложила мальчика на одну из них, выложила лекарства из сумки на стол и занялась перевязкой культи Лейлы по инструкции написанной целителем. Раньше делать перевязки ей не приходилось, но ничего сложного в этом не было. Элли обработала руку девочки дезинфицирующим раствором, нанесла обезболивающую и ранозаживляющую мазь и забинтовала.

Потом им в номер принесли завтрак и Лейла обжигаясь и давясь, с наворачивающимися на глаза слезами, проглотила свою овсянку за две минуты. Элли тоже быстро съела завтрак, после чего уложила девочку спать на свободную кровать и сама легла с ней валетом. Конечно рядом с Тони было больше места, но ей не показалось хорошей идеей спать в обнимку с ребёнком больным вирусной пневмонией. Ещё заразиться не хватало для полного счастья. Особенно учитывая, как у неё теперь обстояли дела с лечением. Хотя у неё ведь регенерация нарушена, а не иммунитет… Или иммунитет тоже? Последняя мысль Элли перед тем, как она провалилась в беспамятство, была: “Надо спросить это у Стефы”.