Чтобы преодолеть смущение, Алиса надела халат, достала две рюмки из бара и сказала:

— Выпьем, Шурик, дружочек. Мы устроились?

— Да, конечно, я всё оплатил, не беспокойся…

— А я и не беспокоюсь, чего мне волноваться?

— Нет, ничего. Ну что, будем располагаться?

— Давай. Только вначале выпьем, не против?

— Конечно, давай выпьем, — ответил Шурик, достал из бара бутылочку холодной ракии, они жахнули по рюмочке, и с этой минуты вечер полетел вскачь, а он, попав под её обаяние, таял на глазах, превращаясь в облако, плывущее над морем, исчезающее под ласковым солнышком и пьянеющее прямо на глазах. Сегодня он с утра ничего не ел — Алиса то сходила на завтрак в маглеве, а Алекс не успел. Поэтому с каждой стопочкой он окунался вглубь состояния, когда сознание понемногу затухает, затухает, затухает…

— Эй, Шурик, не спи, у нас ещё много дел. На вот.

С этими словами девушка подошла к своему чемодану, чего-то там повозилась, достала из его ручки небольшой пакет и высыпала на стол немного голубого порошка.

— Это «голубой снег». Мощный и крутой! — пояснила она и вдохнула искрящийся снежинками препарат. Доктор повторил за ней, снова нырнул в знакомый холод и словно вынырнул из проруби, резко взбодрившись. За этот эффект наркотик и называли «снегом».

Они размели по скрипучему сугробу, повредив слизистую носоглотки, запили водичкой и ушли в отрыв, направившись в круглосуточный ночной клуб, никогда не спавший и не отдыхавший. Это был «Маленький Лас-Вегас», и обстановка в нём поражала своей раскрепощённостью — загорелые услужницы почти без одежды скользили потными телами меж танцующей толпы, музыка настраивала на безбашенное веселье, тем более, что пойло было вкусным и дешёвым.

Алекс отрывался так впервые за много лет, поэтому щедро пил с новыми друзьями вискарь за барной стойкой, зажигал с Алисой на танцполе, хлопал, когда она танцевала сольно, отгонял от неё какого-то пьяного чувачка и снова пил уже в гораздо большей компании, плясал канкан с хором местных кобылок, хохоча, оправдывался потом перед притворно недовольной подругой. В общем, было здорово, а главное, его девочка была что надо! Они снова и снова уединялись в туалетной комнате, вдыхая голубое топливо для весёлой вечеринки. Мозги заволакивало напрочь, потому что передоз дофамина побуждал совершать любые, даже самые безумные поступки.

Было уже очень поздно, когда парочка возвращалась назад, в апартаменты. Впереди, по пустой извилистой дорожке писала нетрезвой походкой узоры Алиса, на тонких каблуках, в коротенькой юбочке и широкой футболке, доходящей лишь до середины живота. Александр парил за ней следом на крыльях блаженства. Подойдя к отелю, она обернулась, сняла через голову футболку и повесила на ветку дерева. Александр приблизился, сорвал её и прижал к лицу, почувствовав лёгкий запах духов и сладкий аромат пьянящего женского пота. Прямо у входя в отель Алиса отошла чуть в сторонку и стянула трусики. Александр и их подобрал, но нюхать уже не стал — положил в карман. Через минуту, пройдя через фойе и длинный пустой коридор, возле двери в их номер девушка расстегнула юбку, и та упала к её ногам. Алиса легко перешагнула через неё и вошла внутрь совершенно обнаженная. Алекс, зашвырнув юбку ногой в дверной проём, шагнул вслед за ней, захлопнув за собой.

В комнате было темно, но лунный свет пробивался сквозь полупрозрачную тюль. Алиса расположилась на кровати в позе гибкой кошки, став на колени и расставив ноги достаточно широко, чтобы притянуть взгляд. Она мягко выгнула спинку, недвусмысленно призывая к страстному совокуплению.

Но в это время Алекс вдруг остро ощутил, что не чувствует в себе мужской силы — внизу было вяло. Он мгновенно перепугался, зачем-то вспомнив, как вчера она ему отказала. И сразу, как нельзя некстати, в его памяти возник недавний конфуз, когда его совершенно без причины отвергла Бо. Воспоминания эти вовсе не стимулировали половую систему наполнять кровью пещеристые тела. Но, скорей всего, дело было не в воспоминаниях, а в другом — они на двоих вынюхали почти грамм «снега», наверное. Правда пару раз Алиса угощала новых знакомых, но это мелочи. С каждым употреблением он чувствовал в себе невероятный прилив эмпатии и отлив сексуального желания. Хотелось не объезжать кого-то в диком танце страсти, а просто прижать к груди, поговорить по душам, но никак не врываться под разными углами, всё глубже проникая в святая святых.

Поняв своё состояние, Алекс испугался снова, испытав волну неуверенности и сомнения в своих силах, что опять же не привело ни к чему хорошему. А Алиса тем временем доверчиво ждала, призывно водя тазом из стороны в сторону. Тут Шурику стало стыдно так, что он почувствовал, как кровь приливает к лицу и шее. Жаль, что не к тем частям тела, к которым в этой обстановке следовало бы, подумал он и пообещал себе больше никогда в жизни не употреблять «снег», лишь бы его достоинство подняло голову. Но, увы и ах, мольбы оказались напрасны.

Тогда Алекс полностью разделся, попытавшись продемонстрировать свой пыл с помощью старого доброго куни. Сначала он был встречен довольно тепло и влажно, но потом появился запрос на контакт иного рода, чего, к сожалению, Шурик удовлетворить не смог, чем вызвал искреннее удивление. В недоумении Алиса повернулась к нему, подвинулась поближе, взяла его причандалы в ладони, взвесила на руке и произнесла: «И что?». «Да вот как-то», — неловко улыбнулся он. — «Наркоты переел, наверное». Воцарилась тишина.

— Знаешь, у нас с тобой до сих пор не улажен спор… — негромким шёпотом произнесла она.

— Спор? Какой спор? — удивился он, соображая, что к чему.

— Я тебе кое-что проспорила, помнишь? — промурчала она.

И он вспомнил.

Увидев в глазах понимание, чуть поглаживая его по животу, девушка сползла вниз и вобрала часть его тела в себя. Что он ощутил? Сначала тепло и влагу, понятное дело, а потом — неопытность. Вообще! Алиса просто не понимала, что нужно делать, тыкаясь языком и губами наугад. Это продолжалось минут пять, показавшись Алексу вечностью. «Да кончай уже муслякать», — чуть не вырвалось у него из уст, но застряло на уровне гортани, чтобы не обидеть девушку. Что ж, Алекс махнул про себя рукой и понял, что вечер, о котором он мечтал недели напролёт, скорей всего, испорчен.