— Я — работник Министерства учёта Союза, — чеканя слова, прервала его громадная женщина, — у меня нет тут никаких хозяев, уважаемый гражданин. — Заведующая надменно поглядела на Аттала. — Попрошу вас это запомнить. У нас порядки одинаковы для всех: всё с душой, но по регламенту. Регистрируйтесь без колец, раз такая ситуация. Или что-то придумывайте, вон, из проволоки сделайте, например.

— Где ж её взять, проволоку-то? — удручённо спросил Кащей.

— Это не ко мне вопрос — это вам в Министерство снабжения нужно обращаться, то есть в совершенно другую инстанцию, — холодно бросила она, окинула всех тяжёлым взглядом и растворилась в просторах Дворца.

— И чё делать? — панически оглядывала всех Алиса.

— У меня… у меня есть кольца другой пары, которая после вас брачуется. — Проблеяла бледная Катарина, стоя рядом с поддакивающей сзади Дарьей. — Я могу вам их одолжить, вы их временно наденете, потом снимете и мне отдадите. Может, так?

Все переглянулись.

— Ладно, давайте, — махнул рукой бледный Кащей.

Дальше события разворачивались, как на обычной свадьбе. Заиграла музыка, молодые и их гости вошли в огромный зал, все окружили жениха с невестой полукругом, замолчали, музыка смолкла, и бледная Катарина начала церемонию. Алиса плохо запомнила речь этой дамочки, урвав только: «рассказав о красоте её глаз, он навсегда оставил в её сердце след, а она задела его душу тем, что не отвела взора», «говорят, что много лет назад людей разлучили на две половники, и теперь нужно найти свою», «любовь может быть только к одному человеку», «судьба — это высшее предназначение, каждый должен понимать, что неспроста он сегодня здесь оказался» и прочие словосочетания.

А затем начались стандартные вопросы. Сначала они были заданы Коляну, но потом пришла и очередь Алисы встряхнуться, когда она услышала слова Катарины.

— А вы, Алиса, желаете ли взять в мужья этого человека? Алиса?

— Да.

— Является ли ваше желание искренним и свободным от мнения других людей, по доброй ли воле вы заключаете этот брак?

— Да.

— Даёте ли клятву стать вашему супругу заботливой женой, доброй хозяйкой, верным другом и матерью его детей?

— Да.

— Тогда, Николай и Алиса, в знак любви и преданности, в соответствии с Конституцией Союза, я официально объявляю вас мужем и женой. Теперь вы можете обменяться кольцами, которые издревле считаются символом верности и нерушимости брачного союза, и, наконец, можете поцеловать и поздравить друг друга.

Кащей, которому казалось, что гости только и делали, что обсуждали его косяк с кольцами, слушал вполуха и даже пропустил половину ответов невесты. Ещё в самом начале церемонии жених, услышав сзади слева чей-то звонкий смешок, подумал, будто это потешаются над ним. Он втянул голову в плечи и принялся коситься, пытаясь подглядеть, кто там, сука, позади стоит. Отвлёкшись, жених тут же потерял визуальный контакт с ярко накрашенным лоцманом лодки супружества, несущей его в мир семейного счастья. Только почувствовав толчок локтем невесты, он усилием воли переключил внимание, услышав лишь последние слова: «можете поздравить друг друга». Неловко повернувшись растерянным лицом к невесте, он подал ей руку для рукопожатия и сказал: «поздравляю». Алиса даже вздрогнула, но пожала. В зале заулыбались такому милому случаю, но мнительного Коляна снова захлестнула волна подозрений, что все вокруг продолжают насмехаться над его историей с выкинутым пиджаком.

И чуть не пропустил момент, когда миловидная девушка поднесла им алую подушечку с кольцами. Как в тумане, он видел, что его невеста, улыбаясь, взяла широченное кольцо, Колян протянул ей ладонь с нервно сжатыми пальцами, Алиса поглядела ему в глаза и… случайно надела кольцо сразу на два пальца — безымянный и средний.

— Ой, ой, ой, — сразу запричитал Кащей, — ты чё, ты чё?

— Ах, прости, пожалуйста, — бросило в краску девушку.

Кащей с усилием стянул с двух пальцев кольцо, снова отдал его ей, и, неловко улыбнувшись, Алиса уже правильно надела символ любви и верности. Кольцо было большевато, мягко говоря.

— Как карандаш в стакане, — снова услышал он чей-то женский смешок сзади.

— А теперь пусть жених наденет кольцо невесте, — во весь рот улыбаясь, произнесла Катарина. Колян последовал инструкции: дрожащей рукой взял обручалку, поднёс к пальцу Алисы, и тут они оба поняли, что оно не налезет даже на верхнюю фалангу пальца.

— Гулливер с лилипутом женятся, по всей видимости, — сквозь зубы процедила Алиса, лихорадочно соображая, что же делать.

— Верняк, жопа с мизинцем, — жёстко высказался Колян.

— Точно! — промелькнуло у Алисы. — Давай на мизинец.

— Что? Что на мизинец? — еле слышно переспросил он.

— На мизинец надевай, тебе говорят, — прошипела она.

И Кащей, поняв идею, принялся вкручивать кольцо в мизинец — настолько оно было маленькое. Первую костяшку проскочили быстро, а вот со второй пришлось повозиться. С огромным усилием, но всё же злосчастный символ нерушимых уз влез на палец, и, хоть со стороны было не очень заметно, но многие это увидели, а кто-то даже прошептал:

— На мизинец — значит, понарошку.

— Да цыц ты!

— А что, у меня бабка так говорила.

— Я тебе: тсс!

— А теперь молодожёны могут поцеловать друг друга, в добрый путь вам, новая семья!

*

— Снимайся, снимайся! — со скрежетом зубов кряхтела Алиса, стоя в уборной и пытаясь сорвать с мизинца золотой обруч. Палец уже начинал темнеть, а кольцо всё никак не желало слезать. Да ещё дверь очередной раз постучали:

— Алиса, у меня через семь минут следующая церемония, открывайте, вам говорят! Алиса!