Луиза проницательно взглянула и вышла.

— Алиса, — шепнул Шурик. — Это ваша горничная?

— Нет, что ты, — засмеялась девушка. — Луиза часть семьи.

— Она так странно одета. Очень, я бы сказал, очень необычно.

— По-видимому, сегодня папа захотел, чтобы она надела именно это.

Саша непонимающе моргнул.

Алиса неохотно объяснила:

— Видите ли, Шурик, много лет назад муж Луизы задолжал моему папе крупную сумму денег и не захотел возвращать. А моему папе нельзя не отдавать, надеюсь, вы это понимаете. Поэтому его жена поселилась у нас до тех пор, пока тот не вернёт рублы* (деньги). Но у него всё не получалось это сделать, задолженность росла, и тогда папа предложил ему оставить Луизу у нас насовсем, тогда он простит долг. Тот думал, думал, но согласился, потому что не было других вариантов. Луиза со временем обжилась, привыкла и полюбила моего отца. А как не полюбить, ведь у неё двое детей, их нужно кормить, поить, в частные пансионы отдавать. Да ещё хочется, чтобы мобиль подарили, одели с ног до головы, отправили в косметический салон и прочее. Да и в интимной жизни они, между нами говоря, нашли друг друга, я так понимаю. В общем, с тех пор Луиза живёт у нас.

— А-а что она делает?

— Она делает всё, что ей скажут, но делает это с душой, вот в чем кайф. Сейчас такой кофе принесёт, закачаетесь, — положила Алиса руку на грудь. — Да не о ней разговор. Я же вас пригласила по своему вопросу.

— Очень интересно, слушаю вас, — тут же закивал головой Шурик, переключаясь.

Алиса надолго замолчала и крутила локон, как бы не зная, с чего начать. Глядя на это, Шурик негромко и проникновенно произнёс:

— Начните с начала, так будет понятней.

Кровь застучала у него в висках, когда Алиса кивнула, робко улыбнулась, набрала в грудь воздух и начала:

— Видите ли, Шурик… Несколько месяцев назад я рассталась со своим молодым человеком. До этого у нас было четыре года совместки. Мы часто ссорились, но всегда мирились, хотя это уже не важно. Скажу только, что мы разошлись по его глупости, он устроил скандал на вечернике, пьяный. В общем, это было нечто отвратительное. Он сказал, что я слишком худая для него, представляете? При всех наших общих друзьях и подругах, — голос её сбился, но она справилась. — Я, конечно, решила порвать с ним раз и навсегда. Но… вы знаете… мне кажется, что я до сих пор люблю его. Но, в то же время, понимаю, что это может быть привычка, — поспешила добавить она. — И я подумала, а что между нами было не то? Анализировала, размышляла и пришла к выводу, что он… наверное, он просто недостоин меня, понимаете? Просто мне даже не о чем поговорить, с ним попросту неинтересно, он, как большой ребёнок, с которым мне приходится возиться. Я устала, поймите меня. Я терпела его много лет, но больше не могу — всё, предел. В общем, мы разбежались. Но у нас общая компания, и мы иногда встречаемся. И тогда я вроде бы чувствую что-то: может, это любовь, или не знаю, как сказать, но от этого сердце разрывается, не могу понять, хочу быть с ним или не хочу. Я осознаю, что я просто-напросто не могу принять решение, но… не могу и всё, понимаете?

И от этого у меня депрессия такая началась: то плачу, то веду себя, как дура. Что я только не перепробовала, даже пить начала, потому что так проще, — она понизила голос. — Наркотики, лёгкие, конечно, пьянки, гулянки, случайные знакомства. Думала, в Аквилейский высший ликей в этом году повторно поступать, да куда там, — девушка махнула рукой. — Месяца через два экзамены, а я всё, как ватная кукла, хожу — ни до какой учёбы дела нет. Встряски не хватает, — и Алиса с жалобой в глазах посмотрела на Алекса. — Как мне разобраться в себе, Шурик, дружочек? Что мне делать?

А тот сидел, обдумывая услышанное. Было больно, было неприятно — как удар по печени, когда все нутро замирает, и дыхание застревает в лёгких. Хотя, на что он надеялся? Что она встанет на колено и сделает ему предложение что ли? Ой, малака! Ой, остолоп! Он начал обзывать сам себя, и чуть было не прослушал её последние слова. Только когда она замолчала и вопросительно посмотрела ему в глаза, он слепил какое-то подобие равнодушного лица и спросил:

— А чем, собственно, я-то могу помочь? — как бы непринуждённо, погладил подбородок дрожащей рукой Шурик.

— Как? Вы же доктор по мозгам! К кому же ещё обращаться? Я уже ездила к наркологам, к психологам, к разным шарлатанам, пока, наконец, вообще не перестала им верить. Такого наговорят! Меня один раз Луиза спасла, я хотела себе вены резать после одного психиатра. Мы с ним разругались, представляете? Он начал мне выкладывать своё гнилое мнение обо мне, причём все так подчёркнуто вежливо, как будто по книжке, с терминами и всё такое, даже вспоминать противно. И тут, спасибо боженьке, я ваше выступление услышала и подумала, что вы тот, кто мне поможет. Вы разбираетесь в том, что…

— Ваш кофе, друг мой. — Луиза прервала их разговор, неслышно подойдя по толстому персидскому ковру к их столику, поставила на него поднос с приборами и вдруг положила руку Алексу на плечо. — Надеюсь, что вам тоже понравится.

Алекс почувствовал, как от прикосновения по его телу словно пробежала волна.

— Спасибо тебе, Луиза, милая, — девушка послала ей воздушный поцелуй.

— Благодарю! — склонил голову Алекс, пытаясь разобраться в своих ощущениях.

Луиза молча кивнула, одарив их улыбкой, и, не спеша покачивая бёдрами, лёгкой кошачьей походкой вышла из комнаты. Оглянувшись у самого выхода, она словно обняла Алекса спокойным взором, повела ресницами и исчезла из вида, оставив после себя сладкий аромат.

— Ей сорок лет, если что, — усмехнулась Алиса, глядя на отвисшую челюсть гостя и возвращая его внимание к себе. — Так вот, продолжу разговор, Шурик. Я бы хотела, чтобы вы мне помогли, объяснили, в чём тут дело, может быть, таблеток или процедур каких-нибудь прописали. Я хочу снова восстановить своё «потерянное я». Это так один психолог мне сказал — вам, говорит, нужно найти своё «потерянное я», и прописал десять сеансов у себя. Я ему сказала, чтобы он попробовал поискать своё «потерянное я» у себя в заднице, и ушла.