Ж.Бодрийяр

Любой предмет попадает в поле зрения субъекта на основании определяемой самим субъектом функциональности этого предмета. Так молоток «становится» молотком, инструментом для…, стакан для… В рамках этой функциональности субъект в первую очередь и определяет значение этого предмета для себя, в данной ситуации и в данное время, здесь и сейчас. Таков первый, предварительный результат интерпретации предмета.

Функциональная необходимость предмета определяет и его поиск, когда, например, субъекту нужно забить гвоздь и он находит молоток или не находит его. И даже если предмет не несет требуемой функциональности, например, камень, субъект способен «насытить» его этой функциональностью и потому он берет в руку камень дабы добиться поставленной цели и все же забить гвоздь. В этом плане интерпретация выступает в качестве технологии обработки информации, когда сведения о камне «помогают» определить его возможную функциональность. Конечно, при этом камень не становится молотком, но вполне заменяет его. В данном случае интерпретация не производит информацию, а именно приводит в соответствие информацию о ситуации (а. необходимость забить гвоздь и отсутствие молотка со б. знанием о возможности использования камня для достижения цели) с уже имеющимися представлениями и собственными устремлениями.

Это чья истина? У кого это она? И кто это?!

А.Родин

Практика понимания требует – необходимо четко и однозначно разделить две разновидности интерпретации. Их различие связано не с разницей в технологии обработки информации, в любом варианте интерпретация остается технологией, а в мотивации субъекта и некотором технологическом различении используемых им средств и методов. В одном варианте интерпретация направлена на понимание информации, а в другом на ее объяснение. В первом случае субъект работает с информацией для самого себя, так сказать для внутреннего потребления, в то время как во втором интерпретация направлена на других, которые ждут, требуют раскрытия информации или которым необходимо донести то, как информацию о ситуации следует понимать.

Гиппократ считал, что азиатов сделали трусливыми мягкий климат и монархическое правление, а европейцев – воинственными и активными более суровый климат и общественные свободы. Аристотель считал различия между ними естественным различием нравов. Ф.Кардини

Сам субъект вполне осознанно разделяет «понимание» и «объяснение». При этом он не осознает того, что его мотив не совпадает ни с природой и функцией информации, ни с технологией ее обработки. На различие в мотивах не отражается и то, что зачастую в процессе объяснения информации другим субъект может по-новому, заново понимать то, что пытается объяснить, что, казалось уже когда-то понял. По мнению субъекта, отличие понимания от объяснения состоит в том, что понимание информации является неким первичным самостоятельным процессом, а объяснение изложением уже понятого другим. В реальности, понимание, как результат интерпретации, есть объяснение информации субъектом самому себе, а объяснение другим – изложение своей точки зрения, своего понимания информации или же специально разработанной социальной позиции, которая рекомендована в качестве модели отношения и поведения.

Когда спрашивают, что сказал тот или иной…, тогда следует немедленно и прежде всего задать вопрос, кто есть тот, кому он должен что-то сказать.

М.Хайдеггер

Вне зависимости от целевой направленности интерпретации – понимание или объяснение – она всегда использует:

– уже существующие у субъекта идеи, цели, представления и т.п.,

– информацию о происходящих изменениях обстоятельств и ситуаций,

– накопленного опыта предыдущих интерпретаций.

Интерпретация информации, и при понимании, и при объяснении, завершается восстановлением определенности, когда все «становится» ясно, понятно. При этом субъект может заявить: «Теперь мне все ясно!» или «Вот сейчас все понятно!». Конечно это всего лишь индивидуальная оценка субъектом своего восприятия информации, и практически невозможно определить насколько она соответствует действительности. Главное это его собственная оценка, которая позволяет ему убедительно отказаться от дальнейшей работы с информацией, т.к. «понимать уже больше нечего». И субъект не осознает, что такое его «понимание» информации на самом деле зашло в тупик, который называется «определенностью», делающей дальнейшую интерпретацию уже больше не нужной. Такой результат может удовлетворять субъекта, хотя может оставлять для него те или иные так и не проясненные вопросы. Когда-то он к ним непременно вернется, вновь пытаясь найти соответствие между понятным и не понятым, определенным и требующим ответа.

При этом осуществляя интерпретацию субъект в первую очередь ориентируется на свои собственные представления и ценности, «обнаруживая» их в поступающей информации. Это вовсе не означает, что он пытается «обманывать» самого себя или имеет мотивированный умысел сознательно приспосабливать информацию ради восстановления комфорта. Он уверен в своем поиске истинного и полного понимания того, что происходит.

Любопытно. Но субъект, после того, как «найденная истина» оказалась ошибкой, крайне редко признается в этом. Он просто забывает о ней или очень быстро и весьма для себя убедительно оправдывает себя, заявляя – в то время, в тех условиях, при том знании ситуации, он просто никак не мог иначе понять информацию. В этом ему помогает объективная философия утверждающая, что в условиях отсутствия возможности знать абсолютную истину, каждый вынужден допускать существование своей собственной правды, предлагая ее в качестве относительной истины, которой вполне достаточно для принятия и, главное, оправдания любого решения.

Подобное отношение к интерпретации, как технологии обработки информации, позволяет ей выполнять одну из главных своих функций – анестезирующую. Это значит, что ее результаты возвращают субъекта в некое состояние определенности, ясности «понимания» ситуации, которое было нарушено теми или иными изменениями условий существования. Это несомненное функциональное достоинство интерпретации. И оно в какой-то степени компенсирует столь же несомненный недостаток – такой анестетик действует только здесь и сейчас, устраняя не непонимание проблемы ситуации, а внушая иллюзию этого понимания в виде некоего ее толкования. Проблема остается и выводится за пределы внимания, и опять же только здесь и сейчас, на время, чтобы потом возвратиться к субъекту. Поэтому можно сказать – интерпретация не приводит к пониманию, а предлагает некий суррогат понимания информации.

Интерпретация является интимным процессом, осуществляемым самим субъектом. Существующие в технологии интерпретации общие средства и методы, для достижения эффективного результата, должны быть трансформированы под индивидуальные особенности восприятия и мышления субъекта, став его личной индивидуальной техникой преодоления неопределенности и уже поэтому могут считаться его тайной. Причем она становится такой тайной не только для окружающих, но, во многом, и для него самого.

Во многом тайна интерпретации определяется физиологией восприятия, особенностями сознания и мышления, которые закрепленны генетически. Эти особенности проявляются как при интерпретации информации для себя, так и при подготовке материалов интерпретации для других. Интерпретация информации для других осуществляется специально для объяснения, обоснования и т.п. определенной позиции, точки зрения, идеологии. Кроме того, интерпретация информация может осуществляться в целях объяснения, распространения знаний, доведение до сведения результатов исследований и т.п. Фактически это управленческие задачи, главным средством решения которых как раз и выступают результаты интерпретации информации по той или иной проблеме.