Туда, где нет этого наносного благополучия. Это нереально отрезвляет, я даже иногда специально туда захаживаю. Помогает за реальность крепче держаться.

– Что-то теперь мне там появляться совсем не хочется. Мне другой вопрос покоя не дает. Если сектанты регулярно бывают в городе, где они прячутся? Если не бывают, где такой толпой укрываются за стенами? Как выживают? Должна же у них быть какая-то материально-техническая база, ресурсное обеспечение и все в таком роде. Если моих вещей не тронули, значит, у них всего в достатке.

У памятника Ленина опять разглагольствовал представитель Ордена.

– Это что за чудо? – спросил я у Воронцова.

Из-за угла на улицу вышел странного вида субъект. Одет он был легко, в серо-синую засаленную ветровку и тонкие штаны и ботинки. Седой или так кажется из-за вечно покрытой инеем морды. Сосульки свисают с усов и клочковатой бороды. Худое лицо. Безумные глаза. В руках консервная банка, в которой что-то побрякивает.

– Это Туррет – городской сумасшедший. Ходит по городу и выпрашивает милостыню. Вечно читает свои безумные стихи про Улей и Север. Иногда дебоширит в приступах, и патруль отправляет его в камеру на ночь или на сутки.

Да, от жизни такой не трудно башкой поехать. – подумал я.

– Знаешь, что меня больше всего волнует, кто их главарь? Всей этой системой должен кто-то управлять.

– Все кого ловили из сектантов и их пособников, говорят, что его видно и не видно. Станет видно, когда увидишь.

– Бессмыслица какая-то.

– Угу.

Городской сумасшедший приближался к нам, протягивая банку к каждому прохожему и что-то бормоча. С каждым шагом его слова становились все отчетливей, наконец, стали различимы.

– Не безызвестный всем Тантал

в подвалы килдингов попал.

И как придумал эту пытку,

так на себе и испытал.[1]

Бродяга поравнялся с нами и вдруг схватил меня за руку. Я рефлекторно, дернулся и чуть не дал ему в морду, но он заговорил:

– Мерзляк не согрел мозги, но еще не замерз навсегда. – его голос был скрипучий, чем-то напоминал Горлума. – Мерзляк хочет знать, где прячется черная снежинка? Думай, мерзляк.

– В черном кластере. – выдал я первое, что пришло в голову.

– Глупая ледышка, совсем мозги отмерзли. – рассмеялся псих.

– Где прячется черная снежинка? Не почему черная снежинка закружилась с белыми, а где она прячется?

– Да не знаю я.

– В самом большом сугробе.

– Что это значит? – крикнул я ему вдогонку.

Но бездомный словно забыл про мое существование и побрел дальше, бормоча себе под нос свои безумные стихи:

– Снега мало. Лишь немножко дорога припорошена.

У меня есть два спорана и одна горошина.

– Что это значит? – снова кринул я.

– Пошли. – потянул меня за рукав Воронцов. – Он же просто псих.

Действительно просто псих. Туррет дошел до орденского глашатая и пытался его перекричать своими стихами. Прохожие даже начали останавливаться, чтоб посмотреть на бесплатный концерт. Который, впрочем, продлился не долго. Подъехал патруль и закинул сумасшедшего машину.

УАз проехал мимо нас, и мы услышали как изнутри доносится приглушенное:

– Все ушли на Север мысли.

Я за ними улетел.

Что дороже вашей жизни?

Только тепло ваших тел.

Сумасшедший жутко рассмеялся, у меня даже мурашки по спине пробежали.

– Все-таки весело у вас тут. – заключил я.

Чувствуется, что затерянный в снегах город кипит, люди в нем живут и жмутся к друг другу, излучая тепло. Так что псих был по-своему прав. Именно тепло, а не спораны и жемчуг здесь высшая валюта.

____________________________________________________________

[1] Отсылка автора к его рассказу «Тантал и килдингов подвал».

Мы как раз проходили мимо лавки «Выживает умнейший», и я вспомнил, что надо снова купить книжку. Зашел внутрь, поздоровался с продавцом и сказал:

– Ваша книга мне жизнь спасла.

– Что правда? – удивился продавец.

– Чистая правда. – подтвердил я. – Зарезать меня пытались злодеи, а книга за пояс заткнута была, нож ее прошил и в бок вошел, а если б книги не было, то его по самую рукоять в меня воткнули. А это ничем хорошим бы не кончилось.