– Господин Воронцов, согласны ли вы пройти повторный допрос в присутствии ментата? – спросил Клоп.

– Да хоть в присутствии двух. – снова оперся он на стену.

– Хорошо. – сказал Клоп. – Давайте к моему блоку вопросов.

Ментат снова посмотрел на листок и спросил:

– Имеется ли у вас нелегальное огнестрельное оружие?

Я проглотил комок, желудок свело нервным спазмом. Клоп аж весь подобрался. Вперился в меня взглядом, а глазенки бегают.

– Нет.

– Позавчера вы стреляли в напавшего бандита из его же оружия?

– Да.

– Как вы думаете, куда оно могло деться?

– Понятия не имею.

– Хорошо. Последний вопрос. Соврали ли вы во время допроса?

– Нет.

– Хорошо. С этим все, давайте следующего.

– Пожалуйста выйдите из допросной, господин Фарт. – сказал мне Клоп.

Я вышел в коридор, дождался, когда дверь захлопнется и с облегченьем выдохнул. Интересно, а на планшете, есть местный уголовный кодекс или что тут у них? Надо хоть почитать, что мне грозит в случае чего.

Я прислушался. Дверь странно искажала звук. Слышно было кто говорит, можно даже распознать интонацию, но вот сами слова разобрать совершенно не удавалось. Лесовик минут десять допрашивал Воронцова. Потом стажера тоже выгнали.

– Не, ну ты вообще. – сказал Воронцов.

– А я что, я ничего.

– Ну так то да, все по фактам раскидал.

– Как прошло?

– Тссссс. – Воронцов прислушался.

Лесовик что-то сказал. Клоп начал возмущаться. Псих, кажется, его попытался урезонить. Потом снова голос Лесовика. И негодование плешивого.

Мы с Воронцовым синхронно отлипли от двери и встали по обе стороны от нее. Клоп вылетел из допросной и громко захлопнул дверь.

– Такого ментата самого с ментатом проверять надо. – недовольно пробурчал он себе под нос, проходя мимо.

Да уж. Этот просто так не отцепится.

Дверь открылась, вышел Лесовик.

– Вас там зовут. – объявил он и ушел.

– Под монастырь меня подведете. – сказал Псих.

– Здесь монастырей нет. Только если в Орден идти или к сектантам. – сказал Воронцов.

– Ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему. – поддакнул я стажеру.

– По краю сейчас прошлись. Этот плешивый вообще параноик конченный. Даже ментату не поверил, настолько на своей волне.

– А что делать было? Помирать что ли? – спросил я.

– Да все нормально. Претензий к тебе нет. Ты ж не виноват, что в стабе законы такие.

– Надо решать этот вопрос. Я тут подумал, мне разрешение на оружие надо, чтоб больше такого дерьма не случалось.

– Разрешение. – задумался Псих. – Даже не знаю через кого подступиться к такой теме.

– А кто полчаса назад блатовал своими особыми полномочиями?

– Можно его вместо Йена оформить. – подал голос Якимура.

– Ха. Чем черт не шутит. Обычно на это место очередь, но сейчас она не движется из-за инцидента. Стандартные процедуры проверки признаны неэффективными, новые пока не разработали. Давай попробуем. – согласился Псих. – Воронцов, проконтролируй всю эту бюрократическую херню. И с пакетом документов уже ко мне. А я пока позвоню куда надо.

Вот у Клопа очко пригорит. Как бы он не начал под всех нас сразу копать. А то начнет какое-нибудь внутренние расследование.

На том и порешили. Потом началась беготня по кабинетам. Я заполнил несколько заявлений. Потом занес документы Психу.

– Я позвоню, когда будет готово.

Мы распрощались и вышли.

– Давай в больничку. Надо с Алисой пообщаться.

– Что у вас вчера случилось? Я как-то со всей этой суетой забыл спросить.

– А, не важно. Лучше тебе не знать.

До больницы добрались пешком. Надо было привести мысли в порядок. Вышли на Поперечную и так и топали до самого поворота по ней. Там завернули во дворы и через пару кварталов оказались у входа в клинику.

Внутрь меня не пустили. Алису позвать отказались. Передать записку тоже. Интересно, это инициатива Жердя или самой девушки. Или одно на другое наложилось?

– Поехали в общагу. – сказал я Воронцову.

Ладно. Этот вопрос пока отложим. Но я так просто не отступлюсь. Это уже дело принципа. Почему? Так ли она мне нравится или тут вся суть в самом факте отношений. Вроде как, если ты с кем-то встречаешься, то это элемент некой стабильности. Это уже то, к чему ты будешь возвращаться, не просто в безликий город, а домой, к своей женщине.