— Сделаю, Тихий. Камень, пошли, с твоим гневом сделаем все оперативней. И не забывай мониторить обстановку, а то еще какие гости нагрянут…

— Мониторю, не переживай. Пока все тихо. Зверь, а чего вы экстренное потрошение Никпаям не устроили?

— Смысла нет. Вот доберемся до лагеря, там вдумчиво и поспрошаем…

К нам с Прохором как-то незаметно присоединились Николай с Александром и дядька Константин. Воспитатель же, не обращая внимания на охрану из Канцелярских, начал по очереди стаскивать с Никпаев мешки, надетые на головы.

— Этот пойдет. — наконец, удовлетворенно протянул он, выдернул одного из пленников, и перешел на английский. — Сейчас ты нам все расскажешь. И то, что знаешь, и что не знаешь! На, тварь! — это было сказано на русском, но, думаю, до Никпая смысл этого удара в район печени был донесен.

Устроились мы метрах в ста от основной группы пленников.

— Пока меня интересует колдун. Он при основных делах? — продолжил Прохор по-английски и вытащил кляп у задыхающейся жертвы.

— Нет, нет… — захрипел тот. — Он так, в качестве защиты!

— Камень! — скомандовал Прохор.

— Хватит! Хватит! — я снизил гнев. — Он только защита, к основному бизнесу колдун отношения не имел, ему и так с покойным сыном хорошо жилось! — верещал этот Никпай.

— Понятно. — участливо протянул Прохор. — Сын, тварь, в Москве сгинул, а этот старик до конца верность Роду сохранил.

— Все так и есть! — хрипел тот. — Можешь убить, другого не услышишь!

— Камень, колдуна в расход. — скомандовал воспитатель. — Нам он точно не нужен.

— Сделаю. — кивнул я.

— А я тут пока про другое поспрошаю… — Прохор достал нож. — Раз уж клиент для душевной беседы созрел…

К моему удивлению, с моим воспитателем никто не остался, Николай с Александром и дядька Константин пошли за мной.

— Леший, поступил приказ колдуна кончить. — сообщил я Литвиненко.

— Это самый правильный выход. — кивнул он. — Выполнять?

— Я сам.

И потянулся к колдуну, погасив его сознание навсегда.

Легкое движение рукой, огненная плеть, и голова старика отделяется от тела и откатывается в сторону…

— Прими, Господи, раба божьего… — демонстративно перекрестился Леший.

Если дядька Константин при этом при всем даже не шелохнулся, то вот Николая с Александром явно мутило — я чувствовал, как они напрягись, а их кадык дергался. Слава богу, страшного не произошло, и братья с честью выдержали очередной экзамен «войнушки».

Годуновские орлы, во главе с ним самим, обыск в доме и хозяйственных постройках закончили только через час. Мы же с Лешим за это время успели сходить на экскурсию на заводик Никпаев по производству наркоты. Сама лаборатория нас не особо впечатлила, а вот слад готовой продукции внушал — большая часть здоровенного ангара была до верха забита коробками с расфасованным в большие брикеты героином. Причем, коробки отличались друг от друга, в том числе и клеймами.

— Пользовались, суки, выгодным географическим расположением своих земель. — начал пояснять мне Литвиненко. — Брали на реализацию героин и у других афганских Родов.

— Ясно. — кивнул я. — Сколько ж они зарабатывали на этом на всем?

— Дохрена, Камень. Просто дохрена. — хмыкнул Леший. — А представляешь, сколько местный Король имеет, если он в долях от каждого Рода?

— Да уж… Может Королька… того… устроить несчастный случай?

— Чтоб тут полный беспредел начался? — усмехнулся Леший. — Тогда через нашу границу все кому не лень полезут, пограничники точно не справятся. И будут на территории Таджикистана использовать в качестве валюты не рубль, а героин, как уже делают в его отдельных глухих районах. Машина — килограмм хмурого, дом — десять. Тебе это надо?

— Нет.

— Вот и Государю нашему это не надо. А Королек местный хоть какие-то минимальные приличия старается соблюдать, чтоб уж совсем конченным упырем на международной арене не выглядеть. А после всего того, что мы тут с Никпаями устроили, он Рода свои на время утихомирит и наведет некое подобие порядка. О, а вот и вертушки прибыли…

Первым делом, понятно, мы разместили в вертушках всех Никпаев, присмотр за которыми взяли на себя Годун с его людьми и пограничники, меня с братьями отец попросил пока обождать в сторонке, а сам с Прохором, полковником Литвиненко и дядькой Константином устроил какое-то совещание. Совещание это длилось не долго.

— Так, орлы… — подозвал нас к себе отец. — Мы тут посовещались и решили. Николай, Александр, вы себя в очередной раз проявили только с лучшей стороны, и по совокупности всех ваших боевых заслуг, оба достойны получить личные позывные. — братья замерли. — Итак, Николай, за то, что ты скрипишь зубами нам всем в динамики, быть тебе Молчуном. Александр, за твою глазастость, которую не раз отмечал в своих отчетах Белобородов, будешь Зорким. Поздравляю, племянники!

Через маски нельзя было рассмотреть лица Николая с Александром, но вот жесты и порывистые движения выдавали их сильное волнение.