— По выделенной. — кивнул я.

Прохор притормозил на обочине, достал из багажника две магнитных наклейки в виде герба Романовых, примагнитил их к передним дверям и резко стартанул с места.

В особняке мы были около шести часов вечера. Гости, как оказалось, поджидали меня в гостиной, коротая время за разговорами, при этом распивая чаи и вкушая разнообразные десерты и фрукты. Со всеми поздоровавшись, в том числе и с невозмутимыми Ингой и Натальей, я уселся в кресло и в ожидании посмотрел на Марию — раз сестре поручили «разруливать» ситуацию, то мне не стоило ей мешать это делать. Она мой взгляд поняла правильно, и заулыбалась:

— Начнем, пожалуй… В очередной раз мои любимые подружки, Инга и Наталья, восприняли невинную шутку молодого человека слишком близко к сердцу. И, сделав совершенно неправильные выводы, в очередной же раз обиделись и наговорили молодому человеку лишнего. Да ведь, подружки?

— Да. — нахмурились те.

— Мне очень обидно, что этим молодым человеком был на этот раз мой брат Алексей. — продолжила Мария. — Который тоже пошутил… несколько двусмысленно. Да ведь, Алексей? — она всем своим видом показывала, что я просто обязан сказать: «Да».

— Да. — вздохнул я, совершенно при этом не чувствуя никакого раскаянья.

— Хорошо. — важно кивнула Мария. — На этом предлагаю забыть про это досадное недоразумение, сделать вид, что его никогда не было и продолжить общаться, как общались до этого. Все согласны?

— Да. — буркнули Инга с Натальей.

— Согласен. — я с улыбкой встал. — Но давайте все-таки не будем забывать о той, кто больше всех пострадал при этом недоразумении. Я имею ввиду нашу умницу и красавицу, талантливую журналистку и замечательного друга Анну Шереметьеву! — девушка засмущалась, а Мария с Варварой захлопали в ладоши. — А я сейчас, с вашего позволения, схожу за ее подарком.

По дороге в свои апартаменты распорядился принести в гостиную бутылку шампанского, так что, когда вернулся, все было готово для торжественного вручения презента, да и Юсупова с Долгорукой выглядели уже не такими буками. Дождавшись, когда один из поварят, выряженный официантом, не без некоторого мастерства разольет шампанское по бокалам, а недовольной Варваре апельсиновый сок, я достал из пакета футляр, улыбнулся Шереметьевой и сказал:

— Анечка, Род Романовых, Мария с Варварой и, особенно, я, благодарим тебя за прекрасно написанную статью! — я открыл футляр и перевернул его так, чтобы девушка видела сверкающее содержимое. — Прими, пожалуйста, этот скромный презент и носи его с удовольствием! — Аня осторожно взяла из моих рук футляр.

Теперь сверкали не только драгоценности, но и глаза всех присутствующих девушек! В том числе, и моих сестер. Подозреваю, отец с дедом им подарок Шереметьевой не показывали и при выборе их мнением не интересовались.

— Это же Фабер! — выдохнула Инга. — Какая красота! Анька, дай посмотреть! — она потянулась к футляру.

— Руки! — Шереметьева прижала футляр к груди. — Потом посмотришь. Дайте хоть Алексея поблагодарить за подарок! — она с трудом оторвала взгляд от украшений и посмотрела на меня. — Алексей, спасибо огромное! Можно я тебя поцелую?

— Можно. — я сделал к ней шаг, и, к видимому разочарованию Ани, подставил щеку, в которую она меня громко и чмокнула.

От неловкого поворота головы в затылке что-то щелкнуло и боль иглой впилась в мозг. Улыбку на лице сумел сохранить лишь с большим трудом, а потом сдерживаться нужды уже не было — футляр пошел по кругу, а девушки на меня перестали обращать какое-либо внимание.

— А я вот ко всем этим цацкам равнодушен. — подошел ко мне Андрей. — Наташка же наоборот, с ума по ним сходит. Слушай, Алексей, я сестру вчера здорово пропесочил… Не обижайся на нее… Да и Инга… Короче, не со зла они все это делают, а по недоумию.

— Андрей, — хмыкнул я, — то, что не со зла, видно сразу. Иначе, разговор был бы другой. А на Ингу с Натальей я не обижаюсь, да и бесполезно это с ними. Одно могу сказать, Наталье очень повезло с братом, а моей сестре с молодым человеком. — Долгорукий чуть покраснел и засмущался. — А мне с другом. И давай эту тему закроем, Андрей. Кстати, уважаемый староста курса, ставлю тебя в известность, я с четверга в Универ ходить не буду.

— Совсем? — возбудился он.

— Нет, конечно. — хмыкнул я. — Уезжаю. На неделю, может быть, больше.

— А это никак не связано с теми слухами, обсуждаемыми в Свете, которые касаются Афганистана? — он прищурился.

Я обозначил кивок.

— Леха, даже не знаю… — протянул он. — Радоваться мне за тебя или переживать?

— Радоваться. — улыбнулся я.

— Блин, ты на самую настоящую войну собираешься! А как же проводы? Может посидим, или ты не хочешь?

— Можно и посидеть. — кивнул я. — В четверг.

Тут к нам подошла Мария:

— О чем шепчемся, мальчики?

— Мои проводы на войну обсуждаем. — пожал плечами я.