Однако туда, внезапно, явился начальник всей личной охраны Раттенхубер в сопровождении еще одного офицера. Сразу с порога генерал спросил у охранника кухни:

– Лео, почему ты не сказал мне, что твои родственники остались в Кенигсберге?

Охранник побледнел от страха.

– Я боялся, - ответил он.

– Мне очень жаль, Лео, но теперь тебе придётся все это объяснять Мюллеру.

После чего Раттенхубер подошёл к нему вплотную и потребовал сдать оружие.

Пост на кухне занял другой, более чистый с точки зрения Гестапо офицер личной охраны.

Через тридцать минут Констанция в сопровождении нового офицера подала в комнату номер 5 свой последний обед для фюрера.

В 14.07 с семиминутным опозданием операция пришла в действие.

В 14.20 в узкий коридор фюрербункера быстро вошёл Генрих Мюллер с двумя подручными Таллера. Не доходя до конца прохода, они вошли в четвёртую от конца коридора дверь под номером 6. Это была личная спальная комната Евы Браун, из которой через внутреннюю дверь можно было попасть в соседние с ней покои Гитлера. Мюллер осторожно подошёл к двери в смежную комнату и прислушался. В комнате Гитлера было тихо. Мюллер взглянул на часы и чуть-чуть приоткрыл дверь, чтобы окончательно убедиться в безопасности своего вторжения в апартаменты фюрера. В тишине он услышал лёгкий мужской стон. После этого он смело распахнул дверь, и все трое вошли в комнату. Гитлер, откинувшись на спинку дивана, лежал с широко раскрытым ртом и тяжело дышал. Ева Браун, вытянув ноги, спала на его груди.

Первым делом Мюллер закрыл изнутри входную дверь. Один из вошедших деловито обнажил руку Гитлера ниже локтя и сделал ему внутривенный укол. Второй помощник Мюллера взял со стола тарелки с недоеденными спагетти и бросил их в специально принесённый для этого резиновый пакет. На их место он поставил новые тарелки с тем же содержимым.

– С Евой окончательно решено? – спросил человек со шприцем в руке.

– Да, - коротко ответил Мюллер.

Сразу после этих слов исполнитель достал из своего саквояжа другой шприц и ввёл его содержимое в руку спящей Евы Браун. У неё сразу же начались конвульсии, поэтому ее тело отделили от Адольфа и пару минут крепко удерживали его прижатым к дивану, чтобы исключить всякий шум, который могли вызвать предсмертные судороги мышц.

Не теряя ни секунды, Мюллер распорядился вынести безвольное тело фюрера в дальнюю спальню Евы и стал нервно ходить по комнате.

Расслабился он только тогда, в комнату, так же через спальню Евы вошёл двойник Гитлера. Мюллер вскинул руку в нацистском приветствии. Лжефюрер устало и нехотя чуть приподнял свою руку в ответ.

– Отлично, Франц! – похвалил его шеф Гестапо.

Увидев мертвое женское тело на диване, Франц, кажется, догадался, что происходит в этой комнате, и умоляюще произнёс:

– Нет, Генрих, нет. Только не это!

Но было уже поздно.

Выстрел в фюрербункере услышали только те, кто находился в непосредственной близости от комнаты номер 5. Они и открыли первыми дверь, которую за считанные секунды до этого разблокировал Мюллер.

Через 40 минут после выстрела, выполняя последнюю волю Гитлера, вся верхушка обитателей фюрербункера поднялась по лестнице наверх, к выходу в сад рейхсканцелярии, чтобы отдать последние почести объятому пламенем праху своего вождя.

К этому времени Раттенхубер уже удалил из главного бункера всю без исключения охрану, а сам вместе со всеми стоял наверху у смертного костра. Это заметно облегчало задачу людям Мюллера, быстро вынесшим из комнаты Евы Браун носилки, на которых по легенде находился только что умерший в лазарете человек. Для пущего эффекта тело было накрыто окровавленной простынёй, из-под которой торчали только босые пятки.

Миновав освобождённый от свидетелей переход между фюрербункером и форбункером, два солдата с носилками оказались в помещении лазарета. Регулярный вынос умерших из госпиталя стал уже настолько привычным для всех зрелищем, что на очередного беднягу никто и внимания не обратил. Носилки были поставлены у стены в дальнем крыле подвала. Рядом с «умершим» остались дежурить два человека Таллера со стимулирующими инъекциями наготове.

Половина дела была сделана.

– Колесов, настал твой час, - пафосно сказал Таллер, похлопывая его по плечу.

Они стояли в тёмном подвале над бункером, и в отблесках пламени лицо Таллера напоминало Мефистофеля в какой-то адской опере.

– Ты хорошо запомнил, что должен передать? – в который раз спросил Таллер.

– Да. Только я не совсем понимаю…

– Чего ты не понимаешь?

– Я не понимаю, мы захватываем Гитлера или, наоборот, спасаем его?

Таллер рассмеялся в ответ.

– А для чего ты идёшь на наши позиции, дурачок? Чтобы вывезти этого злодея отсюда. Какие могут быть сомнения?

– Почему сами немцы нам в этом помогают? Какой им смысл выдавать Гитлера?

– Хорошо, я тебе объясню. Только под большим секретом, хорошо? Мюллер – наш человек. Ты понимаешь?
– многозначительно намекнул Таллер. Благодаря своему положению, он один сумел проделать для нас огромную работу. Нам осталось самое малое – быстро эвакуировать тело этого мерзавца из бункера.