Трэверс слушает молодого человека лет двадцати двух, старшего сына самого богатого землевладельца в графстве. Этот молодой человек намерен выставить свою кандидатуру на предстоящих парламентских выборах.

Достопочтенный Джордж Бельвуар высок, склонен к полноте и будет солидно выглядеть на трибуне. О воспитании его заботились так, как обычно заботится английский пэр, когда сын его должен сделаться представителем благородного имени и нести всю ту ответственность, которая налагается высоким положением в обществе. Если старшие сыновья нередко играют в свете менее важную роль, чем их младшие братья, это отнюдь не потому, что их воспитанию и образованию было уделено меньше внимания, - просто в них не заложена потребность деятельности. Джордж Бельвуар был весьма начитан, особенно много занимался он той литературой, которая полезна будущему законодателю - книгами по истории, статистике, политической экономии, насколько эта скучная наука совместима с землевладельческими интересами. У него были твердые принципы, непоколебимое чувство дисциплины и долга, и в политике он заранее приготовился неуклонно поддерживать все то, что предложит его партия, и отвергать как ошибочное все, предлагаемое другой. Теперь он несколько громко и шумно высказывал свои мнения, как это обычно бывает у молодых людей, только что окончивших университет.

Трэверс в тайне желал, чтобы Джордж Бельвуар сделался его зятем, и не столько потому, что тот был знатен и богат - хотя подобные преимущества не мог отвергать такой практичный человек, как Леопольд Трэверс, - сколько потому, что ценил его личные качества. Они говорили о том, что из Джорджа выйдет превосходный муж.

Перед верандой, в тени благоухающих растений, сидели на железных скамейках миссис Кэмпион и три дамы, жены соседних сквайров. Сесилия стояла несколько поодаль, наклонившись к скотч-терьеру, которого учила стоять на задних лапках.

Но вот начинают собираться гости. Как внезапно это зеленое пространство, десять минут назад такое уединенное, стало оживленным и многолюдным!
– Да, парк ожил: фургоны, повозки, шарабаны, фермерские одноколки медленно тянулись по извилистой дороге. Со всех сторон к дому направлялись пешеходы. Коровы на разгороженном лугу переставали щипать траву и таращили глаза на непривычных посетителей. Но любовь хозяина к порядку внушала уважение и его грубоватым гостям. Ни один мальчишка не пытался перелезть через ограду или протиснуться между ее прутьями; все проходили в узкие турникеты, открывавшие доступ с одной части луга на другую.

– Я вижу желтую тележку старого фермера Стина, - обратился Трэверс к Джорджу Бельвуару.
– Говорите с ним осторожнее, Джордж! Это большой чудак, и если вы погладите его против шерсти, он вам это припомнит. Старик мстителен, как попугай. Но как раз он-то и может помочь вам на выборах, пользуясь среди арендаторов исключительным влиянием.

– Я полагаю, - сказал Джордж, - что если, как вы говорите, мистер Стин больше всех может помочь мне на выборах, он должен быть хорошим оратором?

– Хорошим оратором?.. Пожалуй, в известном смысле. Он никогда не скажет лишнего слова. В последний раз, когда он поддерживал кандидатуру вашего предшественника, то произнес речь примерно в таком духе: "Братья избиратели, двадцать лет я был судьей на наших выставках скота. Я умею отличать одну скотину от другой. Смотря на образцы, находящиеся перед нами сегодня, я нахожу, что они не так хороши, как те, которые я видел в других местах. Но если вы выберете сэра Джона Хогга, вы получите отличного борова" {Игра слов: hog ("хог") - по-английски "боров".}.

– Во всяком случае, - сказал Джордж, рассмеявшись при "этом образчике безыскусственного красноречия, - мистер Стин не льстит кандидату, которого берется поддерживать. Но почему же он имеет такой вес среди фермеров? Разве он такой уж первоклассный сельский хозяин?

– Как эконом - да, но по широте кругозора - нет! Он говорит, что все дорогие сельскохозяйственные опыты следует предоставить фермерам-джентльменам. Стин имеет вес среди арендаторов, во-первых, потому, что резко критикует их лендлордов, во-вторых, потому, что держит себя очень независимо, и, в-третьих, потому, что считается знатоком вопросов, касающихся земельных интересов. Его не раз призывали высказать свое мнение об этих предметах в комитете обеих палат. Вот он идет. Помните, когда вам придется говорить с ним наедине, вы должны: во-первых, сознаться в своем полном невежестве по части фермерского хозяйства - ничто так не бесит его, как самонадеянность фермера-джентльмена, такого, например, как я; во-вторых, спросите его мнение об издании "Земледельческой статистики" и скромно намекните, что, на ваш взгляд, всякое назойливое вмешательство в частные дела противно британской конституции. А на все, что он будет говорить о недостатках лендлордов вообще, а вашего отца в особенности, не отвечайте и только слушайте с меланхолическим видом... Как ваше здоровье, мистер Стин, как поживает ваша хозяюшка, почему вы не привезли ее с собой?

– Она опять собирается рожать, сквайр. А кто этот молодчик?

– Позвольте представить вам мистера Бельвуара.

Мистер Бельвуар протягивает руку.

– Нет, сэр!
– яростно восклицает Стин, пряча за спину обе руки.
– Не обижайтесь, юный джентльмен. Но я не даю руки с первого взгляда человеку, который добивается моего голоса на выборах. Я не знаю о вас ничего дурного. Но если вы друг фермеров, то кролики - плохие им приятели, а милорд ваш отец - большой любитель кроликов.

– Вот уж в этом вы ошибаетесь!
– пылко возражает Джордж.

Трэверс толкает его, словно говоря: "Попридержите язык". Джордж понимает намек и кротко позволяет мистеру Стину увести себя в уединенное место.

Гости теперь прибывали густой толпой. Тут были не только арендаторы Трэверса, но также фермеры с семьями, жившие в десяти милях от поместья, а также и кое-кто из окрестных джентри и представителей духовенства.

Работники не были приглашены на этот ужин. Трэверс питал особое отвращение к обычаю выставлять напоказ батраков во время еды, будто это животные. Когда он угощал рабочих, то заботился, чтобы они чувствовали себя непринужденно и свободно, а такие люди всегда чувствуют себя свободнее, если их приглашают не для того, чтобы глазеть на них.