*ДНД – добровольно народная дружина

*Воронок – милицейская машина, на базе УАЗ или ГАЗ – 53

*Ласточка – специальная смирительная поза: руки за спиной и к ним привязывается ноги

*Бутылка шмурдяка – бутылка самогона.

*Марочка – ткань для перетирания заготовки.

*Дрег – дрянь, ерунда

*Сожок – небольшой свинарник

*Весло – большая столовая ложка

*Ерик – так пацаны называли заброшенный карьер, где раньше добывали глину. Со временем он зарос камышом, травой и деревьями. Зимой, весной и до середины лета в нем была вода, а осенью он пересыхал.

*Шмаль – гашиш

Глава II

Мама у Сергея что называется пахала как лошадь с утра до позднего вечера в местном ресторане «Нагорье». С родным отцом Пожидаева она развелась когда ему было лет девять, и как вы понимаете формулировка «не сошлись характерами» в те времена редко рассматривалась в суде. Беспробудное пьянство отца Сереги вынудило ее развестись с ним, оставшись на руках с двумя детьми. Поэтому с утра до вечера Сергей с братом, который был старше его на год, были предоставлены сами себе и улице. Скорее всего именно улица оказала основное влияние на формирование характера Сергея, и те ценности которые он принял, и которые ему позволили переступить за невидимую черту запрета – тоже дала она.

Потом в их жизни с братом пришел отчим, и вот казалось бы мужская рука появилась в доме, но на самом деле ничего не изменилось. Отчиму было абсолютно фиолетово до сыновей его новой жены, и он совершенно не участвовал в воспитательном процессе, да и авторитетом в глазах Сергея и его брата он не был. Так что все шло своим чередом: С утра до обеда в школе, а после обеда до самого вечера – в ерике, с друзьями, где естественно появились кроме мальчишечьих игр в «Ловита», «Войнушки» и «Прядки» – сигареты, карты и винишко.

Мать наверное понимала, что по сути полное отсутствие контроля за пацанами ничего хорошего не сулит, и периодически она их определяла в «Группу продленного дня». Была такая штука в учебных заведениях СССР, когда закончив основные занятия дети не шли домой, а пообедав в школьной столовой и немного погуляв, оставались в школе, чтоб сделать домашнее задания под контролем учительницы. По-моему это штука действовала до шестого класса, точно не помню, но и все равно, дети были под контролем только до пяти часов вечера. Потом группа продленного дня закрывалась, и «бесхозные» ученики разбредались по своим компаниям…

* * *

– Надо как-то пораньше сегодня свалить с продленки*, – буркнул Сергей Коляну, который сидел с ним на одной парте.

– А что случилось? – спросил он, дорисовывая рожицу на парте ручкой.

– У братухи сегодня день рожденье. В ерике толпа соберётся, попечем картошку, поиграем в карты, погоняем на дырчиках, в общем погуляем.

– Ага, – мотнув головой согласился Колян, и тут же добавил, – встречаемся у меня дома.

Через секунду класс, который мирно дремал на партах разбудило довольно громкое и в тоже время заунывный мычание:

– Алевтина Терентьевна, а можно домой?

– Ну что еще случилось Сивирин? – ответила учительница, тоже будучи разбужена этой трелью.

– У меня бабушка болеет. Меня мама просила чтоб я по-быстрому сделал уроки, и бежал домой к ней, – жалостливо проныл Колян.

– А ты сделал уроки? – для порядку спросила учительница.

– Да пока не получается, – ответил он подписывая под рожицей чье то имя. – Я дома обязательно сделаю, бабушку покормлю, и сделаю.

– Ладно, хорошо, иди, – дала зеленый свет учительница, и принялась снова сидя дремать. А Колян схватив портфель тут же растаял в дверном проеме.

Через несколько минут спящий класс вновь разбудила реплика:

– Алевтина Терентьевна, мне плохо, – разнеслась в разные стороны новая байка.

– Кому плохо? – спросила учительница, и только потом захлопала шторками глаз.

– Мне, – мученически ответил Сергей. – Я в школьную столовую опоздал, и в кофе съел пару чебуреков, а теперь меня тошнит.

Надо заметить, что Сергей Пожидаев вообще-то был в школе на хорошем счету. Он в принципе не плохо учился, даже до 4-го класса был отличником. Особо не хулиганил в классе, был скромен, и не хамил учителям, которые и не подозревали о его двойной жизни. Даже больше того, о двойных стандартах Сергея не знали даже многие одноклассники, и если бы им показали его «художества», то они бы весьма удивились. Поэтому Алевтина Терентьевна приняла все за чистую монету, и соучастливо спросила:

– А дома есть кто Сережа?

– Да, мамка, отгулы взяла, – глядя на учительницу совершено честными глазами, продолжил врать он.

– Хорошо, иди конечно же Сереженька домой, – даже не спросив про сделанные уроки, и сердобольно вздыхая отпустила его учительница.

Дом Колька был совсем недалеко от школы, и через десять минут Сергей уже свистел возле его забора, вызывая друга. Когда Колян выкатил свой дырчик на улицу, то в одной руке он держал белую эмалированную кружку. Поставив веломопед возле забора, он сел на лавочку, и протянул кружку Сергею.