И, не дожидаясь ответа, поднялась с места и, чуть покачиваясь, подошла к барному шкафчику. Вытащила из него еще один кубок и вернулась. Налила туда содержимое бутылки и со стуком поставила на стол. Я подошел ближе, взял кубок, чтобы не обижать хозяйку, и понюхал. У меня глаза на лоб полезли. Вблизи запах оказался еще более ядреным.

– Это что за гадость? – с сомнением глядя на содержимое того, что мне налили, спросил.

– Гномий самогон, – криво усмехнулась женщина. – Сильная штука! Хорошо пробирает.

– Ты же предпочитала более изысканные напитки, – хмыкнул я, не решаясь попробовать налитое.

– Сегодня предпочитаю пить именно это, – буркнула Диана, опять плюхнувшись в кресло. – Так ты компанию составишь? Если нет, то проваливай! Играть в твои игры у меня нет сейчас никакого желания.

– Играть в мои игры? – осторожно переспросил. – Ты о чем?

– Делать вид, что верю в твое вранье по поводу умненького мальчика-простолюдина и прочее. Да и сегодня мои люди видели, как тебя забирали и привозили люди для тайных поручений короля. Так что нечего разыгрывать комедию. Не знаю, что у тебя за дело такое, что ты прикрываешься лавкой, и в другие дни я бы вообще не стала лезть, куда не просят. Но ты сам пришел и опять корчишь из себя невинную овечку. Так что отгребай правду.

– Диана, послушай, – я решительно забрал у нее кубок, куда она плеснула очередную порцию гномьего пойла, и посмотрел с нескрываемым беспокойством, – нет у меня никаких дел с королевскими людьми! Просто история деликатная и я бы предпочел оставить ее в тайне.

– Да плевать мне, мальчик! – скривилась она. – Проваливай просто и все!

Она грубо выдернула у меня кубок, расплескав часть содержимого, и все-таки выпила.

– Ух, хорошо пошла! – через какое-то время чуть сипло проговорила.

– Что у тебя случилось? – в полном ошеломлении спросил.

Слишком разительные изменения произошли в Диане, чтобы вот так ее оставить. Она мне все же за последнее время стала не чужим человеком.

– А почему ты считаешь, что я перед тобой должна душу изливать, если сам со мной ничем не спешишь делиться? – едко спросила женщина, отправляя в рот кусочек нарезанной ветчины.

– Справедливо, – вынужден был признать я.

А еще вдруг понял, что если хочу нормальных отношений между нами, то дальше отмалчиваться не получится. Слишком подставил меня король с этой тайной встречей. Диана что угодно могла подумать. Ведь она, кстати, сразу мне рассказала о своих отношениях с тайной канцелярией. Помогала в моих делах не раз и советом, и делом. Я же, по сути, просто пользовался ею и держал на расстоянии. Практически единственная нормальная женщина в моей жизни – и сам же ее отталкиваю.

– Ладно, выпью твой гномий самогон, – усмехнулся я. – И после этого мы поговорим начистоту.

Диана поощрительно махнула рукой. Я поднес ко рту кубок и, задержав дыхание, резко втянул в себя его содержимое. Ох, ну и гадость! Горло обожгло так, что мне показалось, что дышать я смогу еще не скоро. Из глаз брызнули слезы. М-да, для этого тела такое точно в новинку! Аллин Мердгрес привык к более деликатным напиткам. Но через какое-то время стало полегче, а по телу растеклось приятное тепло. Напряжение отступило, а я как-то даже спокойнее и благожелательнее стал все воспринимать.

– Закусывай, давай! – хмыкнула Диана, наблюдая за мной, и придвинула ко мне блюдо с ветчиной, сыром и зеленью.

Я поспешил последовать ее совету и понял, что успел зверски проголодаться. Потянулся за жареными куриными крылышками в меду, лежащими на соседнем блюде. Диана наблюдала за мной с каким-то умилением, подперев рукой подбородок.

– Так ты из-за меня так расстроилась? – наконец, чуть утолив город, спросил я, с сомнением глядя на снова налитый мне гномий самогон.

Но Диана уже подняла свой кубок, и я решил, что раз начал, то поздно отступать. Да и, если честно, давно хотелось просто забить на все и расслабиться нормально. До беспамятства, конечно, набираться не стану, но и корчить из себя трезвенника-язвенника сегодня не хочется. С другой какой-нибудь женщиной, может, и поостерегся бы. Но Диана уже воспринималась как своя. Еще не такой друг, как Рина или Орвин, но что-то близкое к этому.

– Да все как-то навалилось, – вздохнула она. – Еще сегодня и день такой… Слишком неприятный для меня.

– Почему?

– Правда, хочешь слушать сейчас слезливые истории? – в сомнении протянула она.

– Хочу, – я поощрительно улыбнулся. – Так почему этот день для тебя такой особенный?

– Годовщина смерти всех моих близких, – глухо отозвалась она и залпом осушила кубок.

Я замер, не зная, что сказать. Диана смотрела куда-то будто сквозь меня, и ее губы болезненно искривились.

– Не люблю об этом вспоминать. Но в этот день воспоминания сами лезут. Никуда от них не деться. Поэтому сегодня я предпочитаю общество бутылки, а не людей, – невесело хмыкнула она. – Но раз ты зашел, то сам виноват.

– Расскажешь о том, что случилось? – осторожно спросил.

– Предлагаю баш на баш, – прищурилась она. – Откровенность за откровенность.

Поколебавшись, я все же кивнул. По сути, необходимости скрывать большую часть правды от Дианы я не видел. Рано или поздно она так или иначе могла бы выплыть наружу.