– Алло. Извини, пришлось, дело важное. Так что ты там говорила?

Когда они проходили то место, где некоторое время назад сидел тот человек, не только связь оборвалась, но и сам телефон неожиданно выключился. Нике второй раз пришлось звонить и извиняться.

– Совсем новый – и уже барахлит. М-да.

В скором времени они попрощались с Никой до завтрашнего дня. И тогда Ракель начала думать о произошедших сегодня событиях. Незнакомец делал вид, что вообще не в курсе, хотя Ракель знала, что это ложь, а значит, он, скорее всего, имеет к исчезновению Лины прямое отношение. А вот то, что сестра далеко, скорее всего, в другой стране – это уже походило на правду в его словах. Но что теперь делать? С одной стороны ее расследование зашло в тупик: Лина может быть, где угодно, и осуществить поиск по всей планете не представляется возможным; с другой – у нее есть единственная нить, которая может привести к сестре: незнакомец, хоть он ничего не говорит. Жаль, она не додумалась записать разговор на диктофон! Возможно, если бы запись была, ее можно бы было передать взрослым, а там, глядишь, чего и вышло. Удалось бы расколоть, например.

Но кто он? И что тут делает? Кого ищет и зачем? Слишком уж странными казались его слова. Как ни пыталась Ракель найти ответы – все новые и новые вопросы представали перед ней.

Домой вернулась она в сумерках, когда уже зашло солнце. Но девочка не переставала думать о расследовании. Но никаких новых идей сегодня больше так и не пришло.

От своих мыслей поздней ночью ее отвлек Гарри. Тот выглядел еще более напряженным, чем накануне. А вопрос, с которым он обратился к Ракель, и вовсе заставил ее не спать до самого утра:

– Мы с Лидией видим, что в последние дни ты сама не своя. Возможно, тебе надо передохнуть. Конечно, мы никогда не выезжали за Малый Уэдделл, но как ты относишься к поездке в Западную Антарктиду на пару месяцев? Можно отправиться, например, на следующей неделе.

Глава 4. Случай, изменивший жизнь

– Нет, ты представляешь? Взрыв в Халли – это вовсе не несчастный случай. Интересно? – голос Ники звучал достаточно громко, хоть они и сидели на уроке. Но речь учителя их, очевидно, не интересовала – с утра Ракель чувствовала себя как на иголках, прежде всего из-за предложения отца, а Ника, видимо, узнала новость, выбившую ее с привычных мыслей.

– Да не очень. Но, если хочешь, рассказывай, – разрешила Ракель. – Я все равно не могу ничего придумать.

– Да погоди ты. Возможно, это имеет отношение к твоей сестре. Вот удивишься, когда узнаешь.

– Я слушаю, – недоуменно повернула голову девочка, тот час же заинтересовавшись. Учитель стоял далеко, да и он что-то писал на доске, поэтому их разговор проблемы не представлял. Судя по расписанию, сейчас шел урок срединного языка. Этот язык являлся национальным для Антарктической Федерации, и его учили в школах. Вообще, как рассказывал историк, количество языков очень сильно сократилось по сравнению со Старой Эпохой, ведь многие были уничтожены, а те, которые пережили Извержение, постепенно объединялись. В Антарктиде большинство языков со временем смешались, образовав своеобразный, так называемый, срединный язык, на котором говорило почти все Южное полушарие. В большей степени у языка присутствовали латинские, славянские и индоиранские корни, а также в него вошла малая часть иероглифического письма, которое в большей степени распространено в Северном полушарии.

Тем временем Ника начала рассказ:

– Ты знаешь, что мои родственники живут в Халли. Так вот, у них есть такие друзья, которые знают, что там случилось. Сегодня моя тетя приехала к нам оттуда. И поведала много необычных вещей. По секрету, конечно. Она говорит, что там, под землей, вовсе ничего не заброшено, а находилась лаборатория какая-то. Вот она-то и взорвалась.

– А, так мои родители оказались правы – взрыв подземный.

– Я уж не знаю, чем там занимались. Или кто. Но удалось выяснить одну интересную деталь: незнакомец в темном плаще посещал лабораторию. Заходил вовнутрь! И это непосредственно перед взрывом.

– Да ну? Откуда ты это знаешь?

– Я подслушала диалог моей тети с родителями, а та пересказала со слов ее друга-охранника, который там работал. А охранник уже от ученых узнал подобности. Она так и сказала: человек в темном плаще и закрытым лицом. Получается, наш герой там был, и, походу, все взорвал именно, – последнее предположение Ника, пожалуй, строила на ее личных отношениях к человеку в плаще, ведь Ракель чувствовала ее внутреннюю неуверенность. В конце концов, мало ли людей в плаще бывает, почему именно он? Да и в самой лаборатории наверняка царил полумрак, так что могли и неправильно понять.

– А как охранник-то спасся?

– Он стоял у входа в наземную часть станции, пока его кто-то не вырубил позади. Представляешь, положили всех охранников, камеры поотключали, черти что…

– Стоп. А как все тогда спаслись?

– Ну ученые успели выбежать по тревоге. А многие охранники там и остались… Теткиному другу еще повезло, взрыв не обрушил землю. Хотя и землетрясение вызвал мощное, что до нас добралось.

– Печально. Но ты уверена, что человек в плаще тот же, с кем мы вчера «разговаривали»? И почему его не ищут, если даже ты знаешь?

– Возможно, он. Его-то ищут, только ты знаешь, что улик особо нет, а любого в плаще не повяжешь. Вот он и не вызывает подозрений.

Ракель быстро прикинула шансы. Волна прошла утром, а днем незнакомец уже находился недалеко от школы, причем она раньше никогда его не видела. Времени между событиями прошло достаточно, чтобы приехать в Малый Уэдделл из Халли. Опять же, он не прощупывался внутренним восприятием, поэтому Ракель ничего про него не могла сказать. Но вчера ей его характер показался жестким и суровым. В итоге явных противоречий не возникало, поэтому этот вариант исключать нельзя. Но если это одно и то же лицо, то человек в плаще террорист?