Нат Тайлан вытер клинок о засаленные простыни и усмехнулся. Демонический выблядок пока ещё был жив, и его следовало немедленно уничтожить. Нат распорол кинжалом грязную ночную рубашку, в которую была одета полуперерождённая. Лежавшее перед ним тощее, покрытое синяками и старыми шрамами, ещё совсем юное тело, билось в конвульсиях. Из огромного, синюшного в кровоподтёках живота что-то отчаянно пыталось выбраться наружу. И от каждого рывка демонического ребёнка мёртвое тело его матери содрогалось, разбрызгивая по простыням кровь из пробитого сердца.

Нат Тайлан вспорол женщине живот и развёл края разреза в стороны. Как он и думал, ребёнок-демон был предрождённым, вполне жизнеспособным и очень злым. Маленький, уродливый, красный от крови демонёныш пялил на него свои полные ненависти алые глазки. У выродка Врат были мелкие острые оскаленные зубы, бугристая кожа и коронка из рогов на голове. Младенец-демон попытался выползти из утробы, он прижимался к мёртвому телу матери, словно ища защиты. Нат злорадно улыбнулся и снова поднял пистолет. Он даже не попытался заглушить ментальный крик боли и агонии, который испустила подыхающая тварь, специально выстрелил так, чтобы не убить сразу. Этот крик услышали не только священники-менталы, но и все демоны, все дивные в округе. Тайлану нравилось наблюдать, как лютая нечеловеческая ненависть порождений Врат плавится в предсмертной муке и потухает навсегда. И потому он позволял этим крикам звучать снова и снова. За этого его ненавидели.

Второй выстрел был добивающим, кинжал был уже не нужен, но Нат методично, как по инструкции и с немалым удовольствием расчленил тельце младенца-демона. Уборкой займутся другие, его работа здесь была закончена. Старший инквизитор Тайлан тщательно вытер кинжал и руки о простыню и вышел из палаты. На полу рядом с дверью сидел Джейб, испуганный и растерянно моргающий, но вполне живой. Рядом с ним стояла Анна, всем своим видом выражавшая недовольство. Она не одобряла методы и развлечения своего старшего инквизитора, но ни разу не возразила. Только хмурилась каждый раз и неодобрительно качала головой. По её мнению, в такие моменты в Нате проявлялось слишком много демонического, и это пугало девушку.

– Рану я залечила, щупалец и следов не нашла. – Анна с трудом подняла на ноги Джейба. – Думаю, девчонка просто не умела ещё делать семена или ставить свои личные метки. Он чист.

Джейбу потребовалось совсем немного времени, чтобы прийти в себя. До лестницы он дошёл сам, но глядел при этом исключительно в пол и вздрагивал от каждого звука. Послушник был уверен, что его ждёт полная зачистка памяти и жизнь в каком-нибудь удалённом монастыре на вечном покаянии. В самом лучшем случае ему позволят работать на благо Инквизиции: шить форменную одежду или собирать травы для бальзамов. Если, конечно, братья-монахи сочтут его пригодным. На то, чтобы остаться послушником, он не смел даже надеяться. Осквернённому, бывшему одержимым, не было места в Инквизиции. Все его мечты и амбиции рассыпались прахом всего лишь из-за одной ошибки.

Нат Тайлан спустился вниз и вызвал оператора, хотя ему и пришлось сдерживать свой ментальный дар. Он не любил использовать телепатию сразу после боя, но Анна была сейчас слишком на него зла, и точно нашла бы предлог отказаться. После того, что произошло, требовалась не только утилизация первого младенца и очистка его матери, но и уборка на третьем этаже. Кроме того, повторное освящение и экзорцизм всего здания. Пока Нат дожидался исполнителей, он занялся первичными отчётами и рекомендациями. К его словам прислушивались, считаясь с его опытом и тем, что он был всё ещё жив и даже без труда проходил проверки на ересь и чистоту.

Джейб всё это время подавленно молчал, Анна не пыталась его подбодрить. Она даже не пыталась угадать, что собирался сделать с ним мастер Тайлан после такого провала. Её подначивание у входа в госпиталь теперь казалось ей таким глупым и таким далёким. Вскоре на улице послышался шум двигателей и скрип тормозов. Нат удовлетворённо сложил стопкой исписанные листы бумаги и пошёл к дверям.

На улице его уже ждал невысокий мужчина в сутане и очках – старший распорядитель Сэмюэль. Он казался обычным священником, но, как и всякий распорядитель, обладал огромной властью. Часто именно от его слова зависели судьбы как обычных людей, так и инквизиторов. Ведь именно Сэмюэль отвечал за все проверки, назначения, задания, лично курировал случаи рождения полудемонов. И, что тоже было немаловажным, поддерживал контакт между Штабом Инквизиции и Церковным двором в этом городе. Эти две организации традиционно не ладили друг с другом, хоть и существовали ради одной цели.

– Что у тебя, Нат? – поинтересовался Сэмюэль, когда тот спустился по лестнице.

– Демонорождённый, скрытый демон на утилизацию. – Нат протянул Сэмюэлю первый листок, потом добавил второй – о его матери. – Никак себя не проявил. Я его запечатал на всякий случай.

– Хорошо. – Сэмюэль просмотрел оба отчёта и удивлённо посмотрел на Ната. – Полное очищение матери, включая память – это понятно. Но ты написал, что в случае полной очистки, рекомендуешь поставить её в очередь на репродукцию. Ты уверен?

– Даже зная, что дитя – демон, она защищала его. И это не было обусловлено его влиянием, – пояснил Нат. Он видел многих и знал, какими бывают реакции, – у неё очень сильный материнский инстинкт. Это может быть полезно. Человечеству необходимо поддерживать свою численность.

– В случае неполной очистки ты рекомендовал её работницей в приют, но только не в монастырский от Инквизиции, – продолжал допытываться Сэмюэль. Он всегда был дотошным, никогда не пропускал даже самых незначительных деталей, считал, что не бывает ничего не важного. За это Нат его уважал. Несколько раз именно эта дотошность на внутренних судах Священной Канцелярии спасала его самого. Хотя кому-то именно она стоила жизни и карьеры. – Почему?