— Уилл, уже утро. Ирис готов, — голос тёти помог ему окончательно осознать происходящее.

Сегодня рождественское утро. Воспоминания нахлынули на него потоком: почему он оказался в Солт-Лейке и пришёл к тёте Родне. Уилл сел и повернулся к тётушке, переодетой, с собранными в гладкий пучок волосами. Она протянула ему белую коробку, украшенную ярким красным бантом, двумя колокольчиками и ёлочной веточкой. Подарок нёс в себе дух Рождества, побуждая открыть и насладиться счастьем.

— Всё вышло?.. — спросил Уилл, побаиваясь, что если дотронется до коробки, то танцевальный вечер с Клэр, приход к тёте и приготовление ирисок окажется сном.

— Замечательно. Я на всякий случай попробовала и тебе оставила кусочек.

Тетя Родна протянула ему блестящую, золотистую ириску с идеальным по мнению Уилла количеством орехов.

Он взял и откусил кусочек. Сливочная сладость заполнила рот, и Уилл невольно застонал от наслаждения.

— Божественно!

— Рада, что ты так считаешь, — ответила Родна, сияя от гордости. — Теперь иди. Я упаковала тебе несколько булочек, ты, наверное, умираешь от голода.

— Спасибо, — поблагодарил Уилл, и у него потекли слюнки от предвкушения.

— Я разбудила тебя, потому что не была уверена, захочешь ли ты быть рядом, когда проснутся малышки и побегут за подарками.

Уилл тоже не хотел, чтобы дядя Джереми его видел.

— Возможно, твой отчим не самый лучший в мире человек, — Родна перешла на шёпот, неожиданно озвучив мысли Уилла. — На самом деле, он далёк от идеала. В каком-то смысле он мне кажется негодяем. Но… твоя мать любит его. Это её осознанный выбор. У меня плохое предчувствие, что скоро она будет нуждаться в поддержке семьи, как никогда прежде.

Уилл кивнул, понимая и неохотно соглашаясь. Если мистер Робертс проявит дурной нрав, о существовании которого подозревал Уилл, — и по видимому его тётя, — тогда матери действительно понадобится поддержка сестры и сына. Он решил, что не позволит никому, даже мистеру Робертсу, испортить их с матерью отношения.

Кроме этого, Уилл решил обращаться с Клэр так, чтобы все вокруг знали, он счастлив, и к ней относятся уважительно и с любовью. У него сдавило горло, когда он потянулся к красиво завёрнутой коробке.

Их взгляды с Родой встретились, и они обменялись понимающими улыбками. Мистер Роберст стал обоюдной ношей, которую они неохотно взвалили себе на плечи, но они по одну сторону баррикады — за благополучие его матери.

— Спасибо за помощь, тётя Родна. Это так много для меня значит. — Наверху послышались шаги, и Уилл запрокинул голову. — Мне лучше поскорей уйти.

Кивнув, Родна последовала за ним к задней двери и подержала коробку, пока он надевал пальто и шляпу. Обняв его, тётя отдала ему подарок, а потом взяла лежащий на полу мешок и тоже вручила племяннику.

— Возьми. Я положила туда немного игрушек. Во дворе заберёшь сосновую ветку. Твоей девушке необходима новогодняя ёлка.

— Отличная мысль! — воскликнул Уилл, беря мешочек и коробочку.

Родна погладила его по щеке, как часто делала мать.

— Надеюсь, Клэр понимает, как ей повезло.

Глядя ей в глаза, он боролся с наплывом чувств.

— Я тоже на это надеюсь.

Клэр посмотрела на себя в зеркало над раковиной и поморщилась. Красная, покрытая пятнами кожа. Налитые кровью глаза. Всклокоченные и растрёпанные волосы, потому что она не расплела их после танцев. Единственное, что она сделала — это сняла красивый гребень — то, чем так дорожила после чудесного вечера, проведённого с Уиллом — и платье. Но потом её охватила тоска из-за упущенного Рождества. Клэр упала на кровать и ревела, пока не уснула.

Даже пьяница после ночной попойки выглядел лучше. Она отвернулась от зеркала, поклявшись не смотреться в него до конца дня. Она могла просидеть в этой комнате до отъезда из отеля и окончания Рождества. Она закажет еду в номер и не будет ни с кем встречаться.

Тем более с Уиллом. Если вчера она казалась ему красавицей, то сегодня он, вероятно, поменяет своё мнение. Увидев её в таком состоянии, он скорее всего вернётся в Калифорнию. Схватив расчёску с туалетного столика, она спрятала ту в сумку, не желая смотреть на неё. В данную минуту Уилл олицетворял собой небезразличного ей мужчину, который в конечном итоге может не сильно о ней заботиться.

«Это самое несчастное Рождество в моей жизни».

Клэр сидела на кровати и старательно вынимала шпильки из волос, но не для того, чтобы выглядеть привлекательно, а из-за головной боли и желания стереть последние следы вчерашней ночи. Где-то на середине занятия раздался стук в дверь. Она вдруг сообразила, что не успела повесить табличку: «Не беспокоить». С наполовину распущенными волосами Клэр на цыпочках подкралась к двери и стала ждать, когда человек с противоположной стороны заговорит. Обычно гувернантки интересовались, можно ли войти, а если гость молчал, входили прибрать номер. Но никто не откликнулся.