— Нет, — сказала провидица. — Не все. И в этом заключается опасность для нас.

Гладкая бровь Шаниэль слегка изогнулась в испуге. Сефир Тауннан была одним из самых молодых и неопытных провидцев Алаитока, но, как и большинство шедших по пути провидца, уже полюбила говорить загадками. «Провидцы оказывают ей большое уважение, — напомнила себе Шаниэль. — К тому же, прежде чем ступить на путь провидца, она шла по пути Зловещих Мстителей, так что неплохо разбирается и в войне. Слушай внимательно, и думай над тем, о чём она говорит».

Молодой Теутас, однако, был менее склонен к ожиданию.

— Я не понимаю, — прямота заявления находилась у самой границы дозволенного приличием. — Как последствия орочьего вторжения — я напомню, на человеческий мир — могут оказать влияние на нас?

Шаниэль поставила чашку на стол изящным движением руки и слегка вздохнула, выказывая этим неодобрение неучтивому поведению своего товарища. Но провидица сгладила неловкий момент, покончив с ним лёгким движением руки.

— Клубок судьбы состоит из очень многих нитей, — сказала она Теутасу. — В действительности, нити других рас галактики гораздо более многочисленны, чем наши. Поэтому, вполне естественно, что они будут включены в плетение нашей судьбы, хотим мы этого или нет.

Теутас наклонился вперёд, нахмурившись и сжав свои тонкие губы.

— Ну, ладно, — признал он. — Однако я всё ещё не вижу…

Сефир заставила замолчать рейнджера лёгким изгибом брови. Вразумлённый, Теутас сел и пригубил вина.

Провидица отпустила свою чашку. Она зависла в воздухе рядом с ней, её тонкая поверхность светилась изнутри. Сефир раскрыла другую ладонь, открыв взгляду три блестящих рунических камня. Они были основой искусства провидца, действуя, как своего рода линза, через которую они могли сосредотачивать свои знания и распутывать клубок судьбы. Когда она сконцентрировалась на камнях, они наполнились жизнью, поднявшись в воздух, словно листья, подхваченные порывом ветра.

— Двадцать пять пассов означают, что великая тень падёт на Абраиг ан`атас, — произнесла провидица. — Орки вернутся из Карадона в неслыханных количествах, под началом вождя более сильного и страшного чем все видимые ранее. Они опустошат миры человечества, а вслед за ними девственные миры, далее к галактическому югу, которые биель-танцы называют Туаг ан Гвил.

Шаниэль кивнула: — Драгоценности ночи, — сказала она. — Я хорошо знаю их. Из всех девственных миров, биель-танцы любят их больше всех. Они будут бороться до последнего вздоха, чтобы защитить их.

— И так и будет. Но даже доблести воинов Биель-Тана будет недостаточно, — ответила Сефир. — В трудную минуту они обратятся к древним узам чести, связывающим Биель-Тан и Алаиток, и призовут нас на помощь. И мы придём к ним. Мы опояшем себя орудиями войны, поднимем свои боевые машины и отправимся к своей погибели.

Рука Шаниэль стиснула камень души, который висел на цепочке на шее, почувствовав как холод пробирается в сердце. Даже Теутас помрачнел, чашка с вином слегка заколебалась в его руке.

— Война будет долгой и ужасной. Наша кровь зальёт девственные миры, но чем выше будут наши потери, тем упрямее станут наши лидеры. И, как только наши силы иссякнут, орки нападут на наш мир-корабль. И Алаиток будет гореть.

Теутас ахнул в шоке. Он совершенно потерял контроль над собой. Но, в этот раз, Шаниэль не могла винить его за это.

— Не может быть! — воскликнул он.

Сефир взглянула на молодого рейнджера. Выражение её лица было мрачным: — Я видела это Теутас. Сломанные купола и безжизненные тела, падающие в темноту. Огонь и кровь. Бесконечный цикл будет резонировать в такт крикам пытаемых и умирающих, пока, наконец, не разрушится от напряжения, — слёзы блестели в глазах провидицы. — Орки сделают логово из нашего мира-корабля. И в течение ста походов он останется им, пока, наконец, не будет уничтожен. Только тогда придёт конец войне, и наш народ обретёт покой.

Несколько секунд ни один из рейнджеров не мог произнести ни слова. Шаниэль боролась с приливом отчаяния. Наконец, она оттолкнула тёмные мысли в сторону и взяла себя в руки.

— Что можем мы сделать? — спокойно спросила она.

Провидица некоторое время пристально смотрела на её, прежде чем дать ответ: — Возможно ничего, — сказала она. — Орки столь импульсивны, что их линии судьбы слишком хаотичны, чтобы по ним можно было что–то предсказать. Я проследила за множеством нитей в поисках лучшего исхода, но всё безрезультатно. Как только начнётся война, все пути, в конечном счёте, ведут к нашему поражению.

— А до этого? — спросил Теутас. — Можем ли мы остановить ярость орков, прежде чем она начнётся?

Сефир покачала головой: — Я рассмотрела все возможности: от убийства орочьего военачальника, до превентивного нападения на Карадон, — произнесла она. — Всё бесполезно. Хуже того, они ускоряют вторжение орков в Абраиг ан`атас. — она вздохнула: — Мы не можем предотвратить это. Но, может быть, с вашей помощью, кое–кто другой сможет.

Теутас выпрямился, стряхнув с себя мрачные мысли: — Скажи нам, — попросил он. Его лицо горело решимостью.