Но служебные обязанности вкупе с правилами приличия заставили его заткнуть свою ревность куда подальше и провести ужин с неизменной вежливой улыбкой на лице.

За окном уже был поздний вечер, когда Максим вновь вернулся в дом Рауля Дельгадо. Он опустился в кресло и откинул голову на спинку, чувствуя, что начинает дремать.

Вдруг в полной тишине скрипнула дверь, и Максим тут же встрепенулся. Он мгновенно подскочил на ноги, когда увидел неожиданного визитера.

Это была Настя. С распущенными волосами, в длинной белой сорочке и накинутой на плечи шалью, она стояла в дверях и молча на него смотрела.

Макс хотел спросить, как она здесь оказалась, но язык словно прирос к небу. Так они и стояли какое-то время на расстоянии друг от друга и молчали.

Потом Настя как-то стремительно сорвалась с места и подошла к нему почти вплотную. Теперь Максим мог ощутить легкий цветочный аромат, идущий от ее волос и кожи. Сердце его на мгновение замерло, а потом застучало где-то в животе.

Настя шевельнула губами и что-то беззвучно произнесла. Но Максим понял все даже без звука. От этой короткой фразы у него будто что-то перевернулось внутри, а по спине побежали предательские мурашки. Он собрался ответить ей, но говорить по-прежнему не мог…

А затем Максим проснулся.

Комната была погружена в темноту, а в окно лился прозрачный лунный свет.

Каким-то образом он умудрился заснуть, понял Макс. Такое с ним происходило редко, особенно в ночь Перемещения.

Он потер лицо руками, пытаясь скинуть с себя остатки сна. Появление в нем Насти не было уж таким неожиданным, только уж очень реальным…

Макс тихо застонал, вспоминая слова Насти во сне. Они были слишком серьезными. И слишком важными, чтобы забыть.

«Мне все равно, кто ты есть…»

Настя проснулась с нестерпимой болью в шее и спине. Не открывая глаз, она попыталась потереть ноющие участки и тут же обнаружила причину всех ее неприятностей. Оказывается, вместо подушки у нее под шеей была какая-то небольшая странной формы деревянная конструкция. Девушка вытянула из-под головы деревяшку и стала ее разглядывать. Ей показалось, что где-то она уже видела подобное, то ли в кино, то ли в книге.

Настя потерла глаза, пытаясь сбросить с себя остатки сна, села на постели и стала осматриваться. Комната была небольшая, практически без мебели, с несколькими бамбуковыми ширмами-перегородками. Лишь в углу расположился компактный столик, на подобии туалетного, на котором стояло небольшое овальное зеркало. То же, на чем спала девушка, с натяжкой можно было назвать постелью. Это скорее был тонкий матрас, разложенный прямо на полу.

— Ну конечно, — Настю наконец-то посетило озарение, — мы в Японии… А это… — она снова покрутила в руках деревяшку. — Это, кажется, «подушка»… Но вот спят на ней… Гейши? — у Насти вырвался сокрушенный вздох. — Только этого не хватало… Я — гейша?..

Она поднялась и принялась расхаживать по комнате, обдумывая свое положение. После просмотра кинофильма «Мемуары гейши» (на волне его популярности) и находясь под впечатлением от оного, Настя на некоторое время увлеклась японской культурой и историей: искала в интернете статьи, смотрела документальные фильмы и всякое такое. Надолго ее энтузиазма не хватило, но кое-что в памяти осталось. И в первую очередь то, что жизни гейши была совсем не сладкая. Насте оставалось надеяться, что ей не придется надолго задерживаться в этой роли.

— Вообще-то, гейша — не самый плохой вариант, — попыталась она успокоить себя. — Могло быть и похуже…

— Что ты там бормочешь, Мидори? — вдруг раздался за ее спиной женский голос.

Настя тут же обернулась и увидела девушку в красивом цветном кимоно. Та стояла, опершись одним плечом о дверную перегородку, и иронично улыбалась.

— Ты снова испортила прическу, — продолжила она. — Харуке-сан это не понравится… Придется опять за тебя платить парикмахеру. Кстати, она ждет тебя у себя…

— Кто?.. — осторожно уточнила Настя.

— Харука-сан, — хмыкнула молодая японка. — Наверное, готовит очередной выговор тебе… А тут еще твоя прическа… Смотри, как бы тебя не выставили за порог… Тогда из гейши превратишься в простую юдзё, — последнее слово она словно выплюнула и, тихо рассмеявшись, удалилась.

Юдзё. Настя вспомнила, что так называют обычных продажных женщин, к которым, между прочим, гейши никоим образом не относятся. Гейша не торгуют своим телом, мужчины платят лишь за ее приятное общество, не более того. Превратиться из гейши в юдзё это все равно, что опуститься на самое дно. Для истинной гейши это является самым страшным позором, какой только можно себе представить.