Не пытаясь сдержать холодные слезы, я зашептал:

– Мама! Мне больше некого просить! Спаси ее! Пожалуйста! Ты же там на небе можешь попросить Господа о прощении! Арина не должна страдать из-за меня. Я никогда в жизни больше не напьюсь до такого состояния! Я идиот, я вдруг подумал, что она всегда будет рядом и не ценил ее.

Я почувствовал жгучий холод во всем теле. Я обессилено положил голову на холм и обнял себя руками, пытаясь сдержать дрожь в теле. Едва двигая замерзшими губами, я закрывая глаза, бормотал:

– Мама! Моя любимая мама, не допусти ее страданий! Умоляю тебя! Я сделаю все что угодно! Лишь бы не она мучилась. Она такое сокровище, а я, не уберег ее. Я у тебя такой дурак, мама. Я не думал, что смогу настолько полюбить ее. Я отдам все за нее. Только, пусть она живет, мама!

А потом мне стало очень тепло. Меня укрыли большим одеялом, и я чувствовал на коже лучи теплого солнца.

– Андрей! Андрей просыпайся! – кто-то громко говорил мне на ухо и тряс за плечо. Я неохотно приоткрыл глаза. Сквозь замерзшие стекла очков я с трудом узнал отца. Он схватил меня за бока и потянул на себя.

– Нет! Пусти! Мне было очень тепло! – я попытался сопротивляться, но руки не слушали меня.

– Андрей! Сколько ты здесь лежишь? Ты весь холодный! Давай, держись за меня, пойдем.

Он попытался меня поднять на ноги, но ноги подкосились и я рухнул обратно. Боль сковала все мое тело, и я негромко заныл.

– Тише, тише, наш Андрюша, - отец снял перчатку и приложил свою теплую ладонь к моей щеке. Как тысячи иголок укололи меня от этого прикосновения, и я отстранился, болезненно посмотрев в его глаза.

– Держись, родной мой, я рядом, - отец помог мне подняться и опереться на его плечо. Он немного присел и поднял меня на свою спину. Я обессилено лежал на нем, пока он выбирался из высоких сугробов.

Он донес меня до машины и усадил на переднее сиденье, сел за руль и завел мотор.

– Сейчас, сейчас! Я включил печку, подогрев сидений. Держись.

Я весь скорчился на кресле и не мог понять, что происходит с моим телом. Боль в стопах, в кистях все нарастала, и я обессилено смотрел в окно. Отец остановил машину возле какого-то кафе и вышел. Он вернулся очень быстро, держа в руках картонный стаканчик с чаем. Он подал мне его, но увидев, как трясутся мои кисти, он поднес его к моим губам.

– Очень горячо. Пей медленно.

Я отпил немного. И мы поехали. Отец притормозил возле какого-то дома, и помог мне вылезти из машины.

– До меня было ближе. Переночуешь у нас, - придерживая меня, он запер машину и провел меня к подъезду.

Ноги чуть-чуть отогрелись, и я мог немного ходить. Войдя в квартиру, отец помог мне снять куртку и провел в ванную.

– Я включу тебе воду, прими душ, - он посмотрел на меня и хотел уйти, но я остановил его:

– Помоги мне, пожалуйста.

Он радостно улыбнулся и помог мне раздеться. Он усадил меня в теплую воду.

– Отогревать нельзя сразу горячей водой, нужно начинать с теплой. Как ты? Больно?

– Да, ноги и пальцы рук особенно болят, - пожаловался я.

Отец потрепал мои волосы и приложил ладонь к уху. Я снял очки и не видел его лица, но мне казалось, что он улыбается.

– Я пойду, принесу какие-нибудь вещи для тебя.

Я окончательно согрелся, когда он принес мне свою домашнюю одежду и теплые носки.

Мы сидели на кухне, и тихо разговаривали, пока на плите грелся чайник.

– Что ты там делал? – спросил отец.

– Я? Знаешь, я так виноват. Арина обиделась на меня и не отвечала на звонки все выходные. А я, дурак, не поехал к ней. Пришел сегодня на учебу, а ее нет. Потом звонит ее мама и говорит, что она в больнице.

– И что с ней? – испугано спросил родитель.

– Пневмония. Она простудилась, видимо когда –то на выходных и вот в больнице теперь. Увидел ее в больнице, и я понял, как облажался. Она страдает из-за меня, а я ничего не мог сделать. Тогда я поехал на кладбище к маме, что бы попросить ее защитить Арину от страданий. Подожди, а ты откуда знал, что я там?

– Это может показаться странным, но поверь мне. Мы решили сегодня лечь спать пораньше. Я уснул и вдруг увидел могилу твоей мамы, а на ней лежит младенец в пеленке. А потом я услышал ее голос «Наш Андрюша!», говорила она. Она ведь так тебя называла при мне. Я резко проснулся и не мог ничего понять. Набрал твой номер, но телефон на морозе у тебя видимо отключился. И я решил ехать, а то было очень неспокойно. Еще Лена проснулась, я думал, она не поверит в такое как в причину уезжать куда-то ночью, но она поняла. И вот, я в темноте себе фонариком свечу и случайно не там свернул, думал все, заблудился. Потом следы обнаружил ну и нашел тебя. Ты лежишь неподвижно и могилу обнимаешь. Весь холодный.