Во мне вскипела ненависть такого градуса, что плюнь на меня – я зашиплю. Но самоконтроль терять не стоило, и я не доставил ублюдку удовольствия наблюдать за моим бессилием и злобой.

– А у меня идея получше есть. Давай-ка ты отсосешь сам себе прямо тут, а мы на тебя посмотрим, поддержим, так сказать, морально в этом нелегком деле. Как тебе?

Секунду назад самодовольно ухмылявшийся узкоглазый вдруг побелел от злости и кивнул в темноту своему Урюку. Ко мне шагнула оплывшая жиром туша. Крак! Удар огромного и тяжелого, словно кувалда, кулака был такой силы, что я на пару секунд вообще перестал понимать, кто я и где нахожусь. Тупая боль прострелила виски навылет. Пришлось осовело трясти головой, чтоб прийти в чувство хоть немного.

– А, нет, стой, есть идея еще лучше. Давай ты, мой дорогой латентный гомогей, подставишь свою половую задницу вон ему, в которую твой жирдяй подарит тебе половую ласку. А я это непотребство даже запишу на видео. Гарантирую тысячи просмотров на YouTube, смо…

Крак! Следующий удар пришелся под дых, сплющив внутренности в тонкий кровавый блин. Мои глаза от боли едва не вылезли из орбит. Я целую минуту, показавшуюся мне вечностью, хватал воздух губами, не в силах вздохнуть.

– Прости, прости! – слова отзывались болью в ушибленном виске и в отбитых легких - Не знал, что ты любишь актив. Тогда мы просто вынуждены попросить твоего жирного друга допустить тебя до его необъятной …

Хрясь! В этот раз кулак врезался в мою челюсть. Зубы лязгнули и рот моментально стал наполняться теплой и соленой кровью. Я сплюнул тягучую, красную слюну.

– Ладно, не бей больше, я отдам – голос был совсем невнятным, прикушенный язык плохо ворочался во рту.

– Вот, так бы сразу – мелкий азиат оживился – и не пришлось бы тебя бить!

– Руки мне освободи, иначе как мне с инвентарем работать… - говорить ему о том, что я могу управлять элементами интерфейса с помощью взгляда, я не стал.

– Одну руку, всего одну! Тебе хватит, – выродок даже на пальца показал, для верности, и многозначительно посмотрел на меня.

Я кивнул. Ну, давай, паскуда, я тебя наказать и одной рукой смогу. Мне отвязывают правую – вообще отлично, рабочая рука лучше, чем вторичная. Я открыл меню и сделал вид, что снимаю ограничения на доступ.

– Готово, можешь забирать!

При этих словах у засранца в глазах заплясали жадные огоньки. Но жадность не смогла победить осторожность. Он толкнул ногой своего приспешника и тот приблизился ко мне. Черт, не повелся. А жаль, так хотелось вбить ему кулак прямо в кадык, и наблюдать, как этот твареныш будет корчиться в смертельных муках.

Жирный сунул руку в мою поясную сумку. Ту самую, которую мне подарил воевода Аспид-камня, за помощь в отражении нападения погани. Зачарованный на противодействие ворам кошель, если кто забыл. Как только Урюк принялся шариться в моем инвентаре, раздался тихий щелчок, а за ним громкий хруст и жирдяй остался без правой кисти. Глаза того расширились от болевого шока, рот раскрылся в беззвучном крике. А я уже привычным резким движением вбил два пальца свободной руки прямо в глазницу и вырывал оттуда глазное яблоко. Склизкий ошметок швырнул прямо в лицо остолбеневшему плосколицему, от которого тот шарахнулся, как от огня.

– Следующий глаз – твой!

Я в темпе вальса принимаюсь распутывать левую руку. Но узлы веревки затянуты на славу и не поддаются, а этот мелкий хлыщ очнулся чуть быстрее, чем я планировал. Мне с разбегу заехали ногой в живот, отчего меня вновь скрутило дикой болью. А тут как раз на по-бабьи тонкие вопли жирного, который катался по полу, вцепившись в свой уже отсутствующий глаз, прибежала подмога. Слышен топот ног, кто-то опустил мне прямо на темечко деревянную дубину, и я вновь провалился в темноту.

…

Сознание опять плавает в каком-то мутном, густом мареве. Я, словно марионетка, вишу посередине этого чернильного желе, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Я даже тела своего не ощущаю, будто его и нет совсем. Вокруг царит абсолютная темнота и тишина. Я словно парю в бесконечном ничто, где нет ничего, кроме моего разума. Хотя нет, кто-то здесь все же есть. Я чувствую, как на меня смотрят из темноты. Без угрозы смотрят, просто с любопытством. И еще каким-то непонятным чувством.

– Кто здесь? – совсем не узнаю своего голоса. Звучит, словно на старой записи.

В ответ все та же тишина.

– Кто это?

И вдруг, словно легкий порыв полуночного ветра, в голове раздается едва слышный женский голос:

– Скоро сам все поймешь. А теперь проснись.

…

Веки словно пудовые. Я по-прежнему привязан веревками к железным кольцам, вбитым в стену. Вишу безвольно, неестественно вывернув конечности.

«Вшух» - раздается звук где-то правее меня. И затем снова «вшух», «вшух», «вшух» через равные промежутки времени.