Чем больше распутывались нити происходившего, тем яснее становилось: резня на границе несколько месяцев назад — его рук дело. Он организовал эти провокации с целью вызвать недовольство в Длакрусе и изолировать его от соседней страны. Если приплюсовать нападение на дворец Правителя — становилось ясно, что Граник надеялся свергнуть существующую власть и занять престол.

Нет, мой братец — идиот! Он действительно считал, что имея отца-Правителя столетия назад, можно претендовать на власть? Да и сомневаюсь, что Деанис Приаст действительно был его отцом. Даты не сходились. Зато прояснился вопрос о нападениях на меня. Ведь могла стать наследницей, жены и детей у Русиана нет. Надо подсказать ему — пусть поскорее женится, во избежание…

Все эти крохи о расследовании узнавала от подруги. Всё таки — жена Советника. Но и она не обо всем могла знать… или рассказать. Так что все дни общалась только с Элией. Накануне Канлок уехал в Родсид — докладывать Властителю обо всем что удалось узнать, Руст — в Школу, преподавать. Мы с ним даже не виделись. Было бы время и силы — поплакала в подушку, не очень то я ему и нужна.

А затем уже сам ждала их отъезда. Как бы странно не звучало. Возникли некоторые вопросы, которые хотела прояснить. А для этого надо поговорить с Русианом.

— Владислава, — позвали меня, только хотела подойти к Русиану после очередной молчаливой трапезы, оглянулась — Сирена.

— Да, ведьма Сирена?

— Можешь звать меня просто Сирена, — усмехнулась, рассматривая меня.

— А вы меня просто Славка, так привычней, — ответила устало в тон ей. И что уставилась, словно первый раз видит. — Владислава — слишком официально и торжественно.

— Пойдем ко мне, надо поговорить.

Ну, надо так надо. Она привела меня в свои покои, а не кабинет, как подумала. Комната была большой, светлой и строгой. Видно, что женская, но как-то… не по-женски. Минимум декоративных украшений, мало безделушек, любимых женщинами, обстановка — только самое необходимое. Но всё это теплых солнечных тонов, много растений. Я вопросительно уставилась. Ох, опять Русиана упущу!

— Что это было? Когда ты выпустила силу в небо?

— Отчаяние. И злость, — добавила подумав. — Разозлилась на Деяну спокойно наблюдающую, как её подопечные избивают ни в чем не виноватых людей.

Брови колдуньи сложились домиком, уставилась на меня как на чудо природы.

— Ты видела Богиню в небе?

— Да, — удивилась её вопросам. — А вы разве не видели? Она же и молнии потом швыряла. Хорошо в лес упали, не на здания. Слава Богам, вы успели куполом окружить.

— Так вот что это было… нет, я не видела. Да и никто не мог бы видеть, Боги очень редко показывают истинный вид. Только людское обличье. Но тогда не знаешь, что это Бог или Богиня, — нахмурилась, обдумывая услышанное.

— Хорошо, с этим разобрались. Расскажи, как от велиаровой чумы лечила, — взгляд стал пронзительным, неприятным. Казалось, желает узнать всё что есть во мне потаенного.

— Не надо меня просвечивать, — поежилась от озноба. — Я не люблю когда пытаются читать меня и мои мысли, — сама удивилась своей смелости.

— И многие пытались?

— Нет. Только дракон.

Брови опять сложились домиком.

— Драко из Кантанирос, посол Искруда в Роксиде, да и здесь, — пояснила ей.

— Ясно, — пробормотала ведьма. Тяжесть от её воздействия спала, я вздохнула свободнее.

— Не могу объяснить. Лечу интуитивно, сначала на уровне подсознания, потом уже само собой получается. Шестое чувство, — оглядела её. — Вы скрытны, стараетесь показаться не той, кто есть на самом деле. По природе — более мягки и женственны, сильны как ведьма. Ипостась — из кошачьих. Влюблены, — потупившись произнесла последние слова.

Сирена откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Сейчас в ней бушевала волна эмоций, но их я отделять не умела, только самые сильные.

— Да-а-а, девочка. С тобой надо быть осторожной, — растягивала слова, смотрела напряженно и… неуверенно.

— Не надо. Я не читаю мысли. Не умею. Вижу только суть человека. У вас это женственность, влюбленность, скрытность. Сложила всё вместе — выдала итог. Могла и неправильно сложить, — оглядела окружающую обстановку. Да нет, всё правильно, от того она и взбесилась.

— Ладно, приму к сведению, — облегченно вздохнула она. — Жаль, что не знаешь, как объяснить ход лечения.

— Действия — объяснить могу. Не могу — почему именно так, и как вижу.

После долгой измотавшей меня беседы с Сиреной побежала искать Русиана. Слава Богам, он был у себя в кабинете.

— Мне надо с тобой поговорить.

— Что, собираешься уезжать? — поднял на меня усталые, воспаленные глаза под которыми залегли тени — результат многодневного недосыпания и переутомления. — Прости, Славка, не удалось в этот раз пообщаться, сама видишь, что творится, — горькая складка залегла у его губ.

Потянулась к нему, «поправила» нити усталости, убрала синяки под глазами, влила немного энергии. Как же я люблю своего брата, единственного родного мне человека, кроме Кана, но ничем не могу помочь.