Ведьма молча взяла парня за ноги, а я за руки. Мы приподняли его и понесли. Я сам едва не падал, но в друга вцепился, словно клещами, и, сжав зубы, упрямо нес его по метро.

Лекарь торопливо пошел впереди нас, освещая пространство фонариком. Я мысленно взмолился всем известным мне богам, чтобы они не дали Косу отправиться на тот свет. В своей пламенной молчаливой речи я даже упомянул Воскрешающего и дал несколько зароков, которые обещал выполнить, если парень не умрет.

А Кос тем временем продолжал оставаться без сознания. Его грудь слабо вздымалась, а под противогазом скапливалась кровь. Нам приходилось частенько поднимать его, чтобы не дать Косу захлебнуться собственной кровью. У него уже все лицо покрылось красной коркой.

Внезапно раздался ликующий возглас Ботаника:

– Всё! Проклятый мох начинает редеть.

Действительно, дальше по туннелю становилось все меньше мха. Он уже не так густо облеплял стены, пол и потолок. Мы прошли еще несколько десятков метров и мох вовсе пропал. Но Кос не торопился приходить в себя. Тогда лекарь снял с него противогаз и еще раз похлопал по щекам. Парень издал болезненный стон и немного приоткрыл веки, а потом снова провалился в забытье. Отряд продолжил путь.

Чертовка, которая, как и все, сняла противогаз, посмотрела на Коса, затем перевела взгляд на спину Ботаника и сипло произнесла, облизав покрывшиеся коркой губы:

– Паша, а чего на тебя этот газ не подействовал?

– Так я же покрепче вас буду, – обернувшись, бросил лекарь, топая впереди всех. – Я в этом плане свое тело хорошо прокачал.

– Повезло, – нервно протянул я, покосившись на серо-землистое лицо Коса, которое задел луч фонарика.

– Ага, – обронила Чертовка, многозначительно посмотрев на меня, а потом тихо добавила, когда Паша отвернулся: – Если бы мы его не взяли обратно в отряд…

Я согласно кивнул головой, прекрасно понимая, что в этом случае мы бы все остались в той облепленной мхом части тоннеля. Иногда прощение окупается сторицей.

Ведьма произнесла, глянув на тело моего друга, раскачивающееся над шпалами в такт нашим шагам:

– Паша, Кос умрет?

– Не знаю, – честно ответил Ботаник мрачным голосом. – Я когда увидел, что вы все стали какими-то заторможенными, а потом вообще кровь начали пускать, то подумал, что нам всем конец.

– Но ты не сплоховал, – похвалил я его, бледно улыбнувшись. – Всех избил и поставил на ноги.

– Не всех, – печально вздохнул он, повернув голову и грустно поглядев на Коса. – Кровь хоть больше не идет. Надеюсь, что самое страшное позади. Вы-то как? Слабость чувствуется?

– Немного, – прохрипел я, пытаясь держаться молодцом, хотя сам был на пределе: как физически, так и морально. Газ изрядно потрепал мое тело, а состояние друга – душу.

Ведьма промолчала: то ли действительно «подарок» мха ей повредил заметно меньше, чем мне и Косу; то ли просто не хочет признаваться в том, что тоже ослабла.

И тут Ботаник произнес чуть радостнее, чем прежде:

– Впереди станция. Значит, еще одна и на поверхность.

– Немного… кхем… кхем… еще осталось, – закашлявшись, обронил я, тревожно косясь на Коса. Он так и не желал открывать глаза.

Вскоре мы преодолели еще один приличный отрезок тоннеля, и я почувствовал, что выбился из сил. Единицы выносливости упали на самое дно. Ватные ноги едва плелись, задевая друг об друга. Я надсадно хрипел пересохшим горлом, а лицо покрылось капельками пота. Они срывались с подбородка и капали на шпалы. Язык распух и стал неприятно-шершавым. В ушах оглушительно стучал пульс. К этому времени у нас уже не было сладкой газировки, которая хотя бы на время могла притупить чувство жажды. Шоколадки тоже закончились. Желудок громко квакал, подражая лягушкам.

Вконец выбившись из сил, я хотел предложить Ботанику поменяться местами, но тут неожиданно протяжно застонал Кос. Паша мигом навел на него луч фонарика. Парень с трудом разлепил веки, открыл мутные глаза с полопавшимися капиллярами, несколько раз моргнул, а потом его взгляд сфокусировался и приобрел осмысленное выражение. Мы аккуратно положили Коса поперек рельсов так, чтобы его голова была на одной из них.

Он прохрипел сквозь сухой кашель, рвущийся из горла:

— Я… кха… сейчас… кхем… сдохну. Что… тьфу… произошло?

– Фух, — облегченно выдохнул я, поняв, что друг наконец-то полностью оклемался и вроде бы не торопится на тот свет. — Ну и напугал же ты нас, братец. Все дело во мхе. Он выделял какой-то газ, который вызывал кровотечение и помутнение разума. Если бы не Ботаник, то нам бы всем пришел каюк.

— А так мы лишь тебя чуть не потеряли, – бессердечно заметила Чертовка, грациозным движением руки поправив волосы.

– Не обращай на нее внимания, – торопливо бросил я, наградив девушку недовольным взглядом, после чего присел возле Коса на холодящую задницу рельсу и возбужденным шепотом добавил: – Она так переживала, так переживала, что чуть в слезы не ударилась.