– По-моему, принято считать, что в таких вещах надо действовать методом проб и ошибок, – говорил Джеймс, извиваясь как червяк. – Вы всегда сможете развестись.

– Нет, ни за что. Религия не позволит.

«Какая еще религия?» – раздраженно думал Джеймс.

– Раз вы говорите, что любите Филиппа...

– Я говорю, что думаю, что люблю, – поправила она его. – Но мне только двадцать два года. Откуда мне знать? Откуда взять уверенность?

– Уверенность взять неоткуда, – соглашался Джеймс, вспоминая о Минди. – Брак – это такая штука, которая длится и длится, пока кто-то один не положит этому конец.

– Вам повезло! – сказала Лола со вздохом. – Вы приняли решение. И потом, вы гений. Когда выйдет ваша книга, вы заработаете миллионы.

Эти тайные визиты продолжались несколько недель, а потом наступила заветная среда – день, когда издатель Джеймса должен был получить предварительный отзыв от The New York Times Book Review. В этот день Лола пришла к нему с подарком – плюшевым мишкой («На счастье», сказала она), но Джеймс слишком волновался, чтобы оценить подарок, и рассеянно засунул его в гардероб.

От этого отзыва зависело буквально все. Как писатель, чья прошлая книга разошлась в количестве семи с половиной тысяч экземпляров, он сейчас нуждался в очень громкой похвале, чтобы пробить стеклянный потолок продаж своей прошлой книги. Это действие он представлял себе буквально: в его воображении стремительно летящий вверх стеклянный лифт в куски разносил крышу шоколадной фабрики Вилли Вонки. Он уже побаивался, как бы у него не зашел ум за разум.

– Представляю, как вы взволнованы, – щебетала Лола, идя следом за ним в кабинет. – Отзыв будет великолепный, я уверена!

Джеймс этого не знал, но бедная Лола была слишком молода, чтобы понимать, что не все в жизни происходит так, как нам хочется. От волнения у него пересохло во рту. Все утро он впадал то в ликование, то в отчаяние.

– Каждый воображает себя победителем, – выдавил он. – Все думают, что если вести себя как киногерои, как гости Опры, как те, кто оставил вдохновенные воспоминания, если никогда не сдаваться, то их ждет победа. Но это совсем не так.

– Почему? – спросила Лола с раздражающей доверчивостью.

– Единственная гарантия успеха – тяжелый труд, – усмехнулся Джеймс. – Статистически это так. Но ручаться нельзя. Ручаться вообще ни за что нельзя.

– Поэтому и существует настоящая любовь, – заявила Лола.

Настроение Джеймса менялось беспрерывно. Сейчас ему стало лучше, настроение поползло в гору, как вагончик на «американских горках». «Какая прелесть! – думал он, глядя на Лолу. – Понятия не имеет о жизни, но ее вера в саму себя так чиста, что не может не вдохновлять».

– Это только цифры, – кивнул он. – Цифры, ничего, кроме цифр. Наверное, так было всегда, – задумчиво добавил он.

– Вы о чем? – спросила заскучавшая Лола. Разговор принял неожиданный оборот и затронул неимоверно скучную область. О налогах, например, она отказывалась думать из принципа.

– О рейтингах. О графиках спроса. – Джеймса графики тоже вгоняли в тоску, вместо этих геометрических фигур он бы предпочел любоваться красотой обнаженной Лолы. Но признаться в этом было немыслимо.

Или мыслимо?

– Мне пора, – заявила она. – Обнимайте мишку покрепче, целуйте его – это приносит удачу. Не забудьте мне написать. Жду не дождусь этого отзыва.

Стоило ей уйти, как Джеймс снова полез в Интернет, проверил свою электронную почту, рейтинги на сайтах Amazon и просто в Google, поискал свое имя на всех связанных с книжным бизнесом Интернет-сайтах, включая Huffington Post, Snarker, Defamer. Следующие пять часов прошли за этим пренеприятнейшим занятием.

Телефон зазвонил только в четверть четвертого.

– Победа! – раздался в трубке торжествующий голос Редмона. – Ты на первой странице The New York Times Book Review. Тебя уже называют современным Мелвиллом.

Джеймс был так потрясен новостью, что лишился дара речи. Придя в себя, он сказал так, будто его книги никогда не покидали первую страницу The New York Times Book Review:

– Это меня устраивает.

– Это нас более чем устраивает! – подхватил Редмон. – Если бы отзыв писали мы сами, он все равно не получился бы лучше. Сейчас я велю ассистентке переслать его тебе по электронной почте.

Джеймс повесил трубку. Впервые в жизни он добился настоящего успеха.

– Я триумфатор, – произнес он вслух. У него закружилась голова – он приписал это радости, даже затошнило – вот странно! У него много лет, с самого детства, не случалось приступов рвоты, но сейчас ему стало так худо, что пришлось совершить в ванной самый немужественный поступок: опорожнить желудок в унитаз.