Ухо, которое не стесалось об асфальт, фиксирует стрельбу и крики вокруг. Бьёт “Единорог” нашей лучницы.

Переворачиваюсь. Правой рукой подтаскиваю оружие, пытаясь вернуться в состоянии боеспособной единицы.

Наш участок обороны практически выпотрошен. В наспех вырытых окопах пара ошалевших солдат, ведущих беспорядочную стрельбу и с десяток трупов их сослуживцев. Матерясь, пробую подняться. Кто—то хватает за плечо и поднимает в воздух. Подсознательно сжимаюсь, готовясь к ещё одному броску в сторону. Но вместо этого перед глазами начинают мелькать картинки. Через секунду до меня доходит, что меня куда-то тащат,

видимо забросив на плечо.

В правой руке всё ещё зажат “Ястреб”. Пытаюсь уткнуть ствол в тело противника. Когда по моему мнению, это удаётся, жму на спусковой крючок. Выстрелов не слышно, но зато раздаётся рёв боли. Через секунду я вишу в воздухе, лицезрея перед собой оскаленную и заросшую короткой шерстью морду. Спину вжимают в ствол дерева. Да сколько сил у этого куска дерьма? Начинаю поднимать “Ястреб”, но тут меня отодвигают в сторону от дерева. Уже понимая, что произойдёт дальше успеваю проматериться и дать короткую очередь, обозначая своё месторасположение. А потом картинка перед глазами смещается, и я сразу после ощущения вспыхнувшей боли в затылке и спине проваливаюсь в темноту.

Поняв, что снова ощущаю бренный внешний мир, не спешу открывать глаза. Голова чувствует себя так, как будто её раскололи на части молотком, потом неаккуратно склеили и теперь куда-то везут по ухабам. Череп буквально разламывается на части.

Впрочем, через секунду становится понятно, что какие-то звуки рядом действительно присутствуют. Ритмичночавкающие. А потом слышится и чей-то голос.

— А ну хватит лениться! Покажи хозяину шоу, Бобрик.

Пытаюсь извлечь из услышанного какую-то информацию, но удаётся с трудом. Больше похоже на какой-то бред,

чем на осмысленную фразу. Решаю всё-таки приоткрыть глаза и оценить ситуацию вокруг визуально. С трудом разлепляю веки. Пытаюсь оглядеться. Относительно большое помещение. Судя по всему в частном доме. В

нескольких метрах от меня, на потёртом ковре лежит несколько обнажённых девушек. Двое куда-то пялятся с испуганным видом. Ещё трое просто лежат, меланхолично уткнув глаза в потолок.

Скашиваю глаза в сторону звуков, которые доносятся откуда-то с правой стороны. Заодно понимаю, что сейчас я лежу на каком-то старом диване, от которого тянет пылью. А в спину врезаются пружины. Откуда тут такая древность? Их же, наверное, лет сто, как сняли с производства.

Мысли о происхождении дивана быстро улетучиваются, когда я понимаю, что служит источником звуков. Справа,

в стороне от меня, стоит кровать. Выставлена наискосок. Как будто, чтобы специально наблюдать с противоположной стороны, охватывая взглядом весь процесс. На ней девушка стоящая раком. А вот сзади неё нечто, только отчасти напоминающее человека. Раздавшийся в стороны корпус, мощные руки, рост под два метра или выше. По всей коже растёт короткая светло-серая шерсть, закрывающая почти всё тело. Чуть выше задней части коленей вижу какие-то странные образования, больше всего похожие на лошадиные копыта.

Поднимаю глаза выше. И понимаю, что размер мужского прибора, который раз за разом оказывается внутри девушки тоже не самый стандартный. Мягко говоря. Непонятно, как он вообще влез внутрь. Да и помимо этого ей, судя по всему, серьёзно досталось. Алая задница на которой кое-где видна кровь, связанные за спиной руки, царапины и следы ударов на спине.

Пробую пошевелить своими пальцами и осознаю, что руки тоже стянуты сзади, в районе запястий. Слышу шорох слева от себя. Поворачиваю голову, морщась от боли. Вижу мужчину среднего роста с лёгким брюшком. Одет обычно — джинсы и рубашка. Из оружия только кобура с пистолетом, висящая на поясе. Насмешливо смотрит на меня. Когда начинает говорить, сразу вспоминаю о раскалывающейся голове, по которой звук каждого слова бьёт раскалённым кнутом.

— Пришёл в себя уже? Крепкий для “обычного”. Оценил уже, как твою императорскую шлюху дерут? Не привстало там ничего? А то Бобрик может ей и в задницу засадить, чтобы ощущения поострее были.

Молчу. обдумываю ситуацию. Императора при мне упоминал только один человек. Пилот упавшего самолёта.

Стало быть, либо имеет место безумное совпадение, либо раком на кровати стоит Кира. Мужик истолковывает моё молчание в каком—то своём ключе. Подходит чуть ближе. Выдаёт ещё несколько фраз.

— Ты жив только потому, что этот кусок мяса ни хрена толком рассказать не может. Только поёт свою песню про какой-то самолёт. А вот кто вы такие, да откуда взялись, ни хера не знает. И про игрушки твои тоже не в курсе.

Перемещается в сторону, где обнаруживается стол. С разложенной на нём экипировкой. Судя по всему, моей и

Киры. Разгрузок точно вижу две. Вот “Ястреб” вроде бы один. Хотя нет, вон виднеется ствол второго, просто он закрыт двумя поясами, наброшенными сверху. “Шаман” берёт что-то с поверхности стола и поворачивается ко мне. Прищуриваюсь. Электронная карта. Теперь ясно, что у него вызвало вопрос. Работающая техника в наши дни — нонсенс. Хотя, если он не понимает в чём дело, то ни разу не встречал “ренегатов”. Что странно.