Зато дождь буквально смыл собой всё пылевое облако, и помыл весь лес, который до этого был практически коричневым, словно посыпанным прахом говна (хотя оно должно быть или чёрным, или серым).

Уже через полчаса нашего путешествия в инвизе мы встретили первых жертв большого бума.

– На дереве, - тихо шепнул скрытник, указав пальцем направление.

Там, высоко на ветвях, что были относительно толстыми, лежало тело солдата. Причём, судя по всему, у него не хватало ног. Он висел на ветвях, которые спутались между собой, безвольно повиснув на них.

Хера его забросило же.

Но очень скоро это стало нормальной картиной. На деревьях всё чаще и чаще мы замечали чей-то труп: то тела, целые или не очень, то оторванные конечности. Один раз мы даже заметили там кусок лошади – её голову и передние ноги, которые висели на нижних ветвях. Это всё свисало вниз, словно жуткие игрушки на ёлке или гирлянды, выглядя на фоне темнеющего леса очень жутко.

Напомнило это мне ещё паутину, в которой повисли полуобглоданные трупы людей.

Всё больше и больше мы находили трупов солдат и на земле. Чаще целые, но иногда и не очень, хотя всю кровь с них уже давно смыл дождь. Один раз мы даже нашли нашего солдата. Нет, его не придавил камень и не отбросило вот так взрывом. Всё было куда прозаичнее и проще.

Ему в голову воткнулся меч. Даже не в голову, а в лицо. Видимо он в тот момент задрал зачем-то голову верх и получил вот такую плюху сверху. Рядом с ним мы нашли и мушкет, который забрали с собой. После этого мы довольно часто среди трупов находили и воткнутые в землю, а иногда и в деревья мечи, которые разбросало взрывом.

Так что картина трупов лошадей и солдат стало вполне себе нормой.

– А вот тут мы стояли, - кивнул я на уже знакомый валун, из-под которого торчали руки, ноги и тела солдат. – Практически рядом с эпицентром взрыва.

Я бросил взгляд в сторону холма, однако в опускающемся мраке и дожде практически ничего не было видно.

– Прости, - пробормотала Эви. – Я хотела увеличить мощность, чтоб гарантировать их уничтожение, так как по испытаниям, взрыв или просто приподнимал землю, если был слишком глубоко, или подбрасывал, не нанося нужного ущерба, если был близко к поверхности. А тут немножко не рассчитала.

– Совсем чуть-чуть, - хихикнул я.

– Совсем капелюшечку, - улыбнулась Эви, почувствовав потепление с моей стороны и тут же отозвавшись на него.

– Не буду представлять, как выглядит в твоём понимании – ошиблась по-крупному.

– Немножко больше разрушений.

– Да ты просто чудовище!

– У меня был отличный учитель, - расплылась она в улыбке. – И это не Баба Яга.

– Какой ужас. Я не знал, что Констанция такой страшный человек.

– Вот тебя она не слышит, - хихикнула в кулачок Эви. – И Патрик, по поводу приманки, когда ты сказал мне вчера подумать. Я согласна.

О как. Хотя я и ожидал от неё положительного ответа, но не сейчас прямо.

– Ты уверена?
– уточнил я. – Это довольно рискованно.

– Да, - кивнула она. – В конечном итоге им нужен тот, против кого они смогут пойти. И чем я не идеальная мишень. Девушка, которую можно изнасиловать и запытать?

– Ты высокого о них мнения, - хмыкнул я.

– Очень, - вздохнула она. – С тех времён многое изменилось, Патрик. Жаль, что люди остались прежними.

Было решено сегодня не заниматься некромантией. Ответ на этот нелёгкий вопрос крылся в том, что мы нихера не видели. В прямом смысле слова нихера не видели. Мало того, что дождь льёт как из ведра и почти ничего не видно, так ещё и ночь практически наступила. Если я руку вытяну, то не увижу даже плеча. О какой некромантии при нулевой видимости можно говорить?

Именно эту мысль я и расписал своим товарищам, после чего предложил заночевать кучкой прямо здесь.

– Среди трупов? – поморщила носик Эви.

– Чем тебе твои собратья не нравятся? – удивился я. – Можно сказать, что среди своих же и заночуешь.

– Я не мёртвая!

– Просто нежить. А нежить состоит из слова «жить» и приставки «не». То есть ты не живёшь. Всё, что не живёт - мертво. Иди сюда обниму тебя, моя мёртвая любимая подруга, - раскрыл я свои объятия. Любое движение сопровождалось ну очень неприятными ощущениями касания мокрой и холодной одежды к телу, но я это перетерплю.

Эви посмотрела на меня недовольно и что-то неразборчиво буркнула, устроившись у меня под боком. Не юморная какая-то она сегодня.

Правда этой ночью не юморным стал и я тоже. Настолько не юморным, что рассвет встретил, чуть ли не крича от радости. Потому что ничто, н-и-ч-т-о не убивает в тебе другие мысли так же беспощадно, как холод.

Тот, кто скажет, что есть что-то пострашнее холода, видимо никогда не чувствовал его по-настоящему. Если ад существует, то там обязательно будет холодно, а не жарко. Потому что тебе холодно, ты не можешь заснуть и думаешь, как же холодно. Слово «холодно» вытесняет все другие слова из тебя, оставляя лишь холод.