– Значит… она сказала правду? – начала осторожна Эви, но при этом разгоняясь как локомотив. – Она беременна от тебя? Так вы женаты или нет? А ты её любишь? А…

– Остановись, Эви. Чот я не помню за тобой привычки заваливать других вопросами.

– Прости. Профессиональная привычка, - улыбнулась она.

– Ага, профессиональная, - усмехнулся я. – Ты раньше вообще была более простой что ли.

– Ну… может ты меня просто плохо знал? – пожала она плечами. – Одна ночь вместе ещё не делает нас близкими людьми. Хотя я удивлена, что ты выбрал себе в партнёры такую девушку.

– По пьяни.

– По пьяни? – кажется, её это удивило слегка. – Честно, я не думала, что ты будешь способен на такое.

– С тобой тоже по пьяни было так-то, - напомнил я.

– Ну… тоже верно.

Вообще, Эви довольно быстро отошла от того, что произошло. Это можно было объяснить как её лёгким характером, так и какой-то определённой целью. Хрен знает. Хотя, учитывая то, что мы ещё перед этим минут сорок просто сидели, уже должны были привыкнуть к обществу друг друга.

Эви выглядела именно такой, какой я её запомнил, жизнерадостной и весёлой, и даже грустная моська не могла этого изменить. Единственное, что было непривычно, так это видеть её в таком платье: не нарядном, но действительно стильном и красивом.

Но всё же в ней было что-то другое. Едва заметный отпечаток такой жизни остался на её лице… Хотя, стоп, это у неё сопля под носом.

– Эви, нос вытри, у тебя сопля под ним висит.

– А? – и тут же прикрыла лица, начав усиленно тереть нос.

Так, ну сейчас вроде получше, но отпечаток всё равно остался. Она теперь выглядит куда взрослее. Да, жизнерадостная, но нет в ней какой-то чистоты что ли. Теперь это жизнерадостность более умудрённая опытом, лицом не такое мягкая, а скорее более целеустремлённая и твёрдая.

В груди стало немножечко грустно оттого, что жизнь не стоит на месте. Что мне, например, не удалось увидеть её взросление. Просто двадцать лет жизни в никуда. Это схоже с тем, когда ты возвращаешься в родной дом, видишь своих родных, уже повзрослевших, и думаешь: как же жаль, что ты не увидел их взросления, пропустил часть жизни.

Вот хуй знает, почему именно такие мысли вызывает у меня Эви. Может просто с ней связаны мои первые как приятные, так и не очень воспоминания? Или может я начинаю стареть и понимать, как много пропустил и могу пропустить ещё?

Эх, старость… Всего двадцать пять, а уже на покой пора. Какая жалость.

– А что касается Констанции, что произошло между вами? – спросила Эви несколько минут спустя. – Я поняла, что речь шла о шантаже дочерью, и что ею ты заставил Констанцию предать меня, но мне хотелось бы услышать правду.

– Правду? Тебя не злит, что она предала тебя?

– Фемия для меня как дочь, - коснулась Эви груди, смотря на меня серьёзным взглядом.
– Я рада, что Констанция выбрала её, а не меня. И мне бы хотелось просто узнать, что произошло. Только честно, пожалуйста.

– А ты хочешь это знать?

– Да. Пожалуйста. Лучше я узнаю это от тебя, чем от третьих лиц.

– А ты любопытная однако.

– Ну… такая я есть, - разулыбалась Эви и пожала плечами. – Я хочу знать всё-всё, что только можно. В конце концов, мир так интересен и почему бы не попробовать узнать абсолютно всё? Особенно то, что очень важно твоему сердцу.

Важно сердцу? Или ты хочешь понять, насколько я стал чудовищем?

Но как бы то ни было, я рассказал ей о наших с Констанцией делах. Всё лучше, если я это сделаю, чем злящаяся на меня Констанция или сарафанное радио. Не утаил о том, как приставил к голове собственной дочери пистолет, упомянув, что там не было патронов. Рассказал, как заставлял её делать грязные дела и копать под Эви. Как заставлял дезинформировать и подделывать документы, собирать инфу на других и готовить чистку.

Кое-что, что Эви было знать не обязательно, я упустил, однако всё основное поведал ей без прикрас. Не пытался сделать себя правильным или опустить Констанцию. Она взрослая девушка, сама пусть выстраивает своё мнение. По крайней мере из уважения к ней я не собирался пудрить ей мозги правильностью своих действий.

Как бы я не считал себя правым, пусть она сама решит для себя, кто я есть.

Эви внимательно слушала меня, не меняясь в лице и не перебивая. И после моей истории она ещё несколько минут вглядывалась в меня, словно пыталась кого-то узнать.

– Ты прямо-таки страшный страшный монстр, Патрик, - улыбнулась она простодушно.

– Ты тоже не подарок.

– Теперь уже нет, - покачала она головой и посмотрела в окно. – Я тоже страшный страшный монстр. Стала им, как и ты, преследуя благие намерения. Какие же мы страшные люди, - кажется эта мысль её веселила. – И двадцать два года назад, сидя в старой таверне, полной людей, в атмосфере приключений и какой-то деревенской простоты, видя, как герой встаёт, чтоб помочь какому-то пареньку, я бы никогда не подумала, что стану такой. Что стану той, кто держит в своих ручках столько людских жизней.