Пройдя несколько коридоров и неширокий зал, они оказались в просторном помещении со множеством приборов и оборудования. А в центре стояла до боли знакомая колонна из матово-белого материала… контактный блок с капсулой.

Узкая створка с тихим шипением распахнулась, приглашая внутрь.

Её час настал. Её момент истины, её Рубикон.

Там, за этой дверью ждал процит. Изумрудно-зелёный яд, делающий кровь токсичной, а её обладателя — всесильным и непобедимым. Так, наверное, думали все остальные.

Она же знала, что стоит ей ступить за порог, пути назад не будет. У неё нет ничего, что даст хоть один шанс победить Вегу.

— Ну что, я сделал всё, что мог, — послышался усталый голос Актёра. — Теперь твой черёд.

— Н-нет… — голос предательски задрожал, Рин опустила голову. — Мне нужен… нужен костюм… без него — нет…

— Костюм есть, — к ним подошел один из военных, в руках его виднелась толстая папка с документами. Одного взгляда хватило, чтобы понять — данные в документах явно касались её параметров. Данные из их седьмой лаборатории.

— Он внутри, и ваш инженер уверил, что все функции костюма автоматизированы и на один вылет предварительной настройки хватит, — пояснил тот, жестом приглашая её в капсулу. — Скорее начнём, скорее закончим.

— Поторопись уже, — Актёр несильно подтолкнул её к тёмному зеву входа. Переступив с ноги на ногу, она нехотя подошла к капсуле.

С потолка снова посыпалась пыль, всё здание задрожало — обстрел усиливался. Она буквально затылком ощущала, как несколько пар глаз буравят её спину. Ждут, когда она войдёт внутрь и спасёт их. Остановит творившееся безумие.

Как будто у неё были на это силы!

— Я не могу… — по грязным щекам снова потекли слёзы, она содрогнулась всем телом. Предательски ослабевшие ноги уже не держали — хватаясь за стенку капсулы, Рин сползла на пол. — Я не могу!..

— Твою мать, Ноль-два! — злобно прошипел Актёр и сгреб её за шиворот. — Как ты меня достала уже, а! Что ты опять не можешь? Этот костюм надеть? Ты чёртов депрессивный подросток, дерьмо собачье!

В его глазах тускло светился гнев, и будь у неё хоть капля этого гнева, войну она завершила бы очень быстро. Слова раненого солдата, проведшего её через весь ад, звенели в ушах.

— Да плевать всем на твоё «не могу»! Есть такое слово — надо! Надо заставить себя! Так что поднимай задницу и кончай ныть! Там всё ещё куча народу ждёт, когда ты сделаешь своё дело и защитишь их. Что? Мало видела? Думаешь это всё закончится, если сейчас обратную включишь?

— У нас из города не всех эвакуировать успели, — вклинился один из военных. — Мы собрали жителей вместе, и как будет возможность, выведем их из-под обстрела. Мы вас ждали.

Актёр снова тряхнул её.

— Ну, так что, им умирать теперь? Потому что ты испугалась?

Она не решалась посмотреть ему в глаза. Сама всё понимала. В памяти всплыло лицо убитой армянки, чью форму она забрала. Сколько таких ещё было на поле боя? А сколько будет?

— Нет…

— Здорово. Так что кончай уже выделываться, и полезай в этот чёртов костюм! — он бесцеремонно швырнул её в тёмное чрево капсулы. — Закрывайте!

Дверь с шипением закрылась, в ушах щёлкнуло — сработали герметические замки. Шмыгая носом, Рин села на колени.

Выбора и, правда, не было. Сколько себя ни жалей, сколько ни оттягивай неизбежное, это случится всё равно. В памяти всплыло расхожее русское выражение — перед смертью не надышишься.

Вытерев слезы, она зажмурилась и с силой хлопнула себя по щекам.

Они все хотят, чтобы она умерла. Пошла и погибла за них. Алголь все время твердил об этом, и Плеяды тоже знали — если что-то произойдёт, если нападёт враг, всё, что им останется — пойти и умереть за свой народ. Таков их долг, такая вот судьба. А ей не приходилось выбирать — она жила взаймы. Родители выторговали у смерти ещё десяток лет для своей дочери, и теперь костлявая пришла за тем, что принадлежало ей по праву. Она пришла за Рин. Оставался лишь выбор — умереть, жалко скрючившись на полу, в слезах и грязи, или выйти лицом к лицу и сделать всё, что было в её силах. Идти до конца.

Перед глазами встало лицо Алголя в их первый вечер, тот самый, когда она в страхе сбежала из своего нового дома. Она бессильно смотрела на него и ждала своей участи. Но с тех пор беспомощная Рин Масами стала другой. Теперь ей было чем ответить.

Судорожно выдохнув, она прошла в раздевалку, неотличимую от той, что была в лаборатории. Костюм висел на привычном месте, рядом на скамье лежал лётный шлем — оборудование класса В. Для боёв в воздухе.

Грязная, пропотевшая насквозь одежда пыльной кучей легла в углу. Рин упрямо натягивала на себя костюм, не решаясь посмотреть в зеркало. Она не хотела видеть своё отражение.