– Так, может, никакой проверки и не будет? – сомневается Пиньков.

Обиделся колдун.

– Ну, это ты, служивый, зря… Проверка обязательно должна быть – как же без проверки?

Ну не врубается в ситуацию, товарищ старший лейтенант! Человеку в караул заступать, а он с проверкой со своей…

– Дед! – говорит Пиньков. – Помог бы ты мне отсюда выбраться, а? Служба-то ведь не ждёт.

Встрепенулся колдун, глаза было хитрые-хитрые сделались, но как услышал слово «служба» – испугался, закивал.

– Да-да, – говорит. – Служба. Это мы понимаем. Не извольте беспокоиться, сам до полянки провожу, сам отправлю…

И видно, что Пинькова он всё-таки побаивается. Если даже и не проверяющий – всё равно ведь непонятно, кто такой и зачем явился. Бляха-то вон как сверкает!

Двинулись, короче, в обратный путь.

– Слушай, дед, – говорит Пиньков. – А чего ты так этих проверок боишься? Ты ж колдун!

Усмехнулся дед криво, зачем-то вверх посмотрел.

– Колдун, – отвечает со вздохом. – Но не Господь же Бог!

– Это понятно, – соглашается Пиньков. – Бога-то нет…

Просто так, из вежливости, беседу поддержать. А колдун вдруг остановился, уставился прямой наводкой – и смотрит.

– Как нет? – спрашивает.

– А так, – малость растерявшись, говорит Пиньков. – Нету.

– А кто вместо?

– Вместо кого?

– Ну, того… этого… о ком говорим, – понизив голос, поясняет колдун. А глаза у самого так и бегают, так и бегают.

– Тёмный ты, дед, – смеётся Пиньков. – В лесу, что ли, рос? Никого нету, понял? Ни Бога, ни вместо…

Он ведь, товарищ старший лейтенант, не просто рядовой Советской армии – он ещё и отличник боевой и политической подготовки. Среди ночи нарочно разбудите, спросите: «Есть Бог?» – отрапортует без запинки: «Никак нет, товарищ старший лейтенант! Нету!»

Обводит колдун диким взглядом вверенную ему территорию, и начинает до него помаленьку доходить.

– А-а… – тянет потрясённо. – То-то я смотрю…

Ну шутка ли – столько информации сразу на голову рухнуло! Всё равно что карниз с казармы – помните?

– Мне в караул заступать, дед! – стонет Пиньков. – Пошли, да?

Очнулся колдун и сразу куда-то заторопился.

– Ты, служивый, это… – И глаза прячет. – Ты знаешь что? Ты уж сам туда дойди, а? Тут рядом ведь… Недалеко то есть…

– Да ты погоди, дед! – ошеломлённо перебивает Пиньков. – А как же я без тебя обратно-то попаду?

– А как сюда попал, только наоборот, – впопыхах объясняет дед. – А я побегу. Забыл, понимаешь, совсем: дела у меня, служивый, ты уж не обессудь…

И – рысит уже чуть ли не вприпрыжку вниз по оврагу.

Странный колдун, подозрительный…

А полянку, между прочим, искать пришлось: они ж одинаковые все, квадратные. Еле нашёл. Один был ориентир – яма из-под банок. Так они уже её засыпали и травинок понавтыкали. Под деревом, понятно, пупырчатый навытяжку – опасливо на Пинькова поглядывает, но не давешний – другой, хотя и одноглазый, хотя и ухо откушено. Потому что увечья, товарищ старший лейтенант, сразу видно, давние.

Сориентировался Пиньков на местности и приступил. Но это легко сказать: «Так же, как сюда попал, только наоборот», – а вы попробуйте, товарищ старший лейтенант, из стойки «смирно» совершить поворот через правое, смешно сказать, плечо и отпечатать строевым два шага назад! Спиной вперёд то есть. Да нипочём с непривычки не получится!

Опять же нервничать начал. Время-то идёт! Это мы с вами, товарищ старший лейтенант, знаем, что на плацу и в овраге оно идёт по-разному, а Пиньков-то ещё не знал!.. А нервы в военном деле, разрешите доложить, вещь серьёзная. Помните того приписника, который на прошлых сборах в фотографа стрелял? Ну как же! Три километра с полной выкладкой, а потом ещё полоса препятствий. Переваливается из последних сил через последнюю стенку, а за стенкой фотограф ждёт. «Улыбнитесь, – говорит, – снимаю!» А патроны-то – боевые! Хорошо хоть не попал ни разу – руки тряслись…

Так вот, бился-бился Пиньков – аж взмок. Да ещё автомат тут мешается! Снял его Пиньков, отложил на травку, решил сначала тренаж без автомата провести, а потом уже с автоматом попробовать.

А тут и сумерки наступили – в овраге-то темнеет быстро. Мрак, товарищ старший лейтенант. Видимости – ноль. Так, кое-где глазёнки жёлтые сверкнут на секунду, банка о банку брякнет, да ещё шум от рытья земли передними лапами то здесь, то там. Ночная жизнь, короче.

И вдруг – получилось! Достиг-таки рядовой Пиньков необходимой чёткости исполнения. Глядь – стоит он опять перед строем, как будто и секунды с тех пор не прошло.