А, может, вообще не Земля? Чертовщина какая-то. Совсем не нравится, ну его на»№; такие приключения, хочу обратно! Снова поставил пакеты на землю, поправил сумку с ноутом, вытер моментально покрывшиеся потом ладони об шорты, вспомнил про платок и вытащил его из их кармана. Промокнул лоб и шею. Уже не от жары, а от мыслей предательских. Чёрт, даже попить то нечего…

Прошёлся немного вперед. Метров сто. Какое-то всё, не такое… Опс! Дошло - листья и трава более жухлые. Остановился и пошёл назад. Откуда шёл, там должен быть асфальт.

Вот только если его там не будет… совсем жутковато.

В голову полезли ужасы про фэнтезийный мир и Средневековье. Сейчас услышу скрип телеги, а там «ведьму» (или ведьму без кавычек) попьё и вонючие и дремучие крестьяне везут сжигать. Вместе с ней и попаданца спалят. Не хочу! Или топот копыт каких-нибудь варгов с гоблинами. Того лучше, если не сожрут живьём, так к темному местному властелину сдадут… э-э, не хочу быть попаданцем. С;»а тот, кто всё это устроил!

Бл№;ь! Пойду ка поосторожнее, ближе к краю, чтоб если что, попробовать среди деревьев спрятаться. И «железо» никак не бросишь. Может у меня глюки какие? И сейчас на трассу выйду? Никогда не нюхал, не кололся, не курил, даже пивко, и то - раз-другой в год по баночке пью… просто солнце?

А тут явно на чём-то колёсном ездят. Есть следы! Всмотрелся - явно повозки какие-то, подводы или телеги, как их там правильно называть? Холодок с мыслью про Средневековье пополз. Ф-фух! Протектор от шины явно автомобильной… или телеги на чём-то подобном? Всё же легче… если Земля, то значит, не раньше начала 20 века. Всё же лучше… А вдруг тут какая нибудь война и через десять минут немецкая разведка на цундапах шпарит!? И из пулемётов меня, попаданца хорошего, не разбираясь!

Тут я подвзвизгнул, как какая-то мелкая собачонка, которую собачий фанат-псинщик за поводок резко дёрнул. Услышал звук двигателя! Тарахтит непривычно. Страшно как стало… и быстро-быстро дёрнул за деревья, стараясь получше спрятаться, чтобы сохранить обзор на дорогу. Ну да, метров тридцать до поворота видно, ах как немного…

Не похоже на мотоциклы… уж я то «Урал», который корни от фашистского мотоцикла тянет, слышал. Звук как… не могу сразу сопоставить, но другой. Или просто раритет какой-нибудь, чудом функционирующий, едет? Мало-ли, у пенса из деревни какая-нибудь… как-там её, а-а… вот, «Волынь», сохранилась и на ходу? А я себе навыдумывал что попало?

Я сильно захотел поверить в чудо. Не хочу быть попаданцем, нас и здесь неплохо кормят! Вот только что такое «здесь»? Или уже «там»? В прошедшем - «кормили» времени? И какое сейчас прошедшее, а какое настоящее? Солнце в другой стороне горизонта за 10 минут и пропавший сигнал на телефоне говорили в пользу нежеланного предположения. Сейчас увидим, кто там…

Последний летний месяц предполагаемого последнего мирного лета СССР Вселенной-копии. Уже окончательно и навсегда отрезанной от "Оригинала". И с каждым днём приобретавшей всё больше и больше отличий. Пока абсолютно незаметных. И даже не на что глобальное не влияющих.

Область и район РСФСР, в которой оказался попаданец, и, бывшими отстающими на 78 лет дубликатами тех, в которых в ином будущем он родился и вырос. (Примечание автора: в дальнейшем, термины «копия», «дубликат» и подобные будут опускаться)

Пётр Васильевич Колобов, водитель МТС.

Согласно наряду, Пётр Васильевич за день четырежды побывал в одном из почти трёх десятков колхозов, относящихся к зоне его МТС, которых в районе было организовано аж три. К вечеру он изрядно подустал, мечтая поскорее разгрузиться после последней поездки и, отработав смену, честно провести завтрашний заслуженный выходной с семьёй.

На днях, на сладкое к ежегодным горячим летним денёчкам, когда постоянно приходилось задерживаться и работать сверхурочно, родное советское государство рабочих и крестьян порадовало новшеством. Шестидневная рабочая неделя. Закреплена на постоянно для всех. Указ Президиума Верховного Совета был утверждён Законом, принятым в начале месяца. Вожди объяснили возрастающей военной опасностью. Ну, им виднее, а наше дело маленькое - баранку крутить, за машиной смотреть, да делать, что говорят.

Не совсем молодой уже Колобов вздохнул. Руки к концу дня дрожали от усталости. С каждым годом работать в таком напряжении становилось всё труднее и труднее.

Средняя дочка и младший сын, закончившие 7-й и 5-й классы школы-десятилетки, позавчера весь вечер уговаривали в воскресенье сходить семьёй в кино. «Заря», звуковой кинотеатр, занявший здание бывшей церкви, открытый три года назад, стала, наряду с клубом железнодорожников, местом притяжения и отдыха всех жителей посёлка. Поддержанное супругой, Верой Николаевной, предложение, сгоряча отвергнутое им по причине плохого поведения младшего, подравшегося в понедельник с соседским парнишкой и, побившим того, стало казаться вполне привлекательным. А неприятные воспоминания от упрёков соседей за разбитый нос и огромный фонарь под глазом их ребёнка к выходным утихли. Получивший хорошего ремня сын ходил ниже травы, тише воды, помогал по хозяйству и заслужил прощение. Решено, билеты на сеанс не дороги, сходят все вместе.

За такими мыслями, немного развеявшими усталость и придавшими настроения, выворачивая из-за очередного лесного поворота вблизи главной дороги, ведшей к посёлку, он как-то не сразу заметил, что под деревьями, подступавшими почти вплотную к колеям, стоит высоченный и одетый во всё белое мужик, с перекинутой через плечо прямоугольной матерчатым(?) то-ли чемоданчиком, то ли сумкой и стоявшим на земле двумя… мешками(?) яркого-желтого цвета с чем-то прямоугольных форм в них. Мужик махал ему рукой.